Ну, здравствуй, жена! - Татьяна Геннадьевна Абалова
- Что-то там происходит, - Гаррон говорил шепотом. - Труп заложника не сбросили, ни одного факела не видно.
- Караульных тоже нет. Видишь, там и там пусто. А обычно ходили по двое.
К ночи ветер переменился. Бил в лицо, заставляя отворачиваться. Сотрясал шатер и поднимал полог над входом.
Зябнущий принц потребовал вторую шубу. Вывалился наружу словно северный медведь.
Цессир приготовился огрызаться, но, хвала Шаагилю, не потребовалось.
- Ворота открывают! - крикнул кто-то из дозорных.
Колдуны шли темной толпой.
Королевские воины по команде выступили вперед, встали в строй, прикрылись щитами. Ряды ощетинились пиками. Боевые маги заняли постаменты, которые подкатили следом. В руках заплясали огненные шары.
- Ни Валааха не вижу! - выругался принц и, хлопнув руками, запустил в небо звезду, которая повисла над полем. Светящийся купол накрыл колдунов, которые на мгновение застыли, закрывая глаза предплечьями, привыкая к неожиданному свету, потом снова двинулись вперед. Не доходя шагов десяти разом упали на колени. Склонили головы.
Леадий, аккуратно обогнув Цессиров, прошел вперед. Строй воинов распался, освобождая ему проход.
С другой стороны толпа колдунов, так и не поднимаясь на ноги и не смея смотреть на принца, потеснилась, пропуская вперед мужчину, несущего что-то небольшое. Света немеркнущей звезды едва хватило, чтобы понять, что в руках человека лежит ребенок. Мертвый ребенок.
Лорд Цессир не сразу узнал Изегера. Тот почернел от горя.
- Вжик?! - понял он. И это был последний возглас.
В пугающей тишине лорд Ханнор прошествовал в шатер. Положил Вжика на стол, предварительно смахнув с него и графин с рубиновым вином, и золотые королевские приборы с остатками еды.
В груди квалона зияла рана. Такую не получишь ни ножом, ни еще каким-либо режущим предметом.
- Пуля? - прошептал принц побелевшими губами. Он вошел следом, сбросив обе шубы на пол.
Изегер сдержанно кивнул. Заботливо, как-то по-отечески, поправил ворот вейжиковской изношенной курточки, провел ладонью по голове, убирая волосы с лица.
- Он мечтал встретиться с Тенью матери, - слезы душили лорда Ханнора. Голос звучал надтреснуто. - Он так и не узнал, любила ли она его.
- Любила, - Леадий настойчиво пихнул плечом Изегера и занял его место. Отодвинул полу курточки, задрал рубашку, оголив грудь Вейжика. - Конечно, любила. Я не знаю мать, которая не любила бы свое дитя. Пусть и такое, - принц низко наклонился и втянул носом запах, идущий от раны. - Хотя... мне, наверное, повезло. Матери всякими бывают.
Изегер отупело смотрел на редкие рыжеватые волосы, покрывающие грудь квалона. Он давно уже был не мальчиком. Маленький отважный мужчина.
- Его мать умерла при родах, - Изегер едва сдерживал себя, чтобы не оттолкнуть принца, бесцеремонно прикасающегося к телу Вжика, желая вернуть на место и рубашку, и курточку. - А он умер, защищая меня. Прыгнул под пулю. Дурачок, зачем надо было?
- Пуля в вашем животе - верная смерть, - с другой стороны стола появился королевский лекарь. - Нет никакого средства успокоить хворь, если в полость брюшины попали кровь и нечистоты.
- Выйдете все вон, - вдруг скомандовал принц. У лекаря вытянулось лицо, но он подчинился и выскочил на холод в числе первых. Лорд Ханнор с трудом сделал шаг назад. Леадий, заметив это скупое движение, не поворачивая головы произнес: - Изегер, останься.
Когда в шатре опустело, из ладоней принца, распростертых над квалоном, полился мягкий свет. Тело Вжика резко посерело.
- Держи его за ноги. Крепче, - велел Леадий. На непонимающий взгляд Изегера тихо пояснил: - Я единственный, кроме наследника, в полной мере перенял дар отца оживлять людей. Остальным удается вернуть к жизни разве что небольшую птицу. Или хомячка. Правда, мне никогда не доводилось извлекать пули.
Мертвое тело начало трясти. Леадий развел руки: одной он касался головы, другой грязных башмаков квалона, а сам наклонился так низко, что едва не задевал носом багровое пятно, что окаймляло крохотную рану. Он что-то быстро зашептал, и Изегеру почудилось, что принц разговаривает с той самой пулей, что оборвала жизнь Вейжика.
Она вылетела, едва Леадий успел отодвинуться в сторону, и с резким стуком ударилась о чернильницу, которую писарь переставил на свой стол. Чернила растеклись безобразной кляксой, испортив принесенный из архива план посольства.
- Все. Не трогайте квалона шесть часов, а лучше до утра. Потом его нужно будет отпоить настойкой из урдука. Не помешает добавить туда пару капель кьярвы. Не больше. Иначе опять памяти лишится.
- Он жив?!
- Да. Он спит.
Кожа Вейжика медленно, но верно обретала цвет. Вот и грудь его начала вздыматься. Из уголка закрытого глаза потекла слеза.
- Ваше Высочество...
Принц отошел от стола, пошатнувшись, ухватился за спинку кресла. Изегер подскочил, но тот предупредил взглядом, чтобы до него не дотрагивались.
- Мне тоже нужно поспать. Остальное потом. И судьба Сытого императора, и пленных колдунов...
Из-за занавески, за которой стояла кровать, послышалось перемежающееся с зевотой:
- А по поводу мечты квалона увидеться с Тенью матери - это к отцу. Этого я не умею...
Укутав Вейжика в одну из шуб, брошенных принцем на пол, Изегер вышел из шатра.
Скорбные лица Цессиров, застывших в траурном карауле, поселили в его душе тепло. Они искренне сопереживали потере.
- Он жив, - шепнул Изегер.
- Кто? Сытый император? - Гаррон вскинул голову.
- Нет, мой сын.
- Он тебе не сын, - послышалось из шатра. - У него кровь не мага. Он простой человек. Уж я-то знаю...
- Мой сын, - настойчиво и громко повторил лорд Ханнор, - жив, а вот Сытый император мертв. Как и обещал, я убил его Взглядом. И всех главарей Сытой армии. Всех. Взглядом. За раз.
- Ты куда, Изегер? - Гаррон было рванул за ним, но Гердих придержал сына за локоть.
- Домой. Меня там Джулия ждет, - лорд Ханнор обернулся. Свет костра позволил разглядеть, что он улыбается.
Глава 53. Как можно проспать свое счастье
- Пши, пши-пши, пши-пши-пши...
- Джулия, ты чего шипишь над своей кружкой? - Михайка вытянул шею. Его губы блестели от гусиной похлебки. С краюхи хлеба, которой он макал в миску, стекали на пальцы жирные капли. Юля остановила на них взгляд, и Михайка, очнувшись, ловко облизал каждый палец.
«А совсем недавно леденцы лизал», - лениво подумала Юля и опять принялась «пшикать».
- У
