Королевская кровь 11. Чужие боги - Ирина Владимировна Котова
– Я не враг вам, – сказала Ангелина громко и повелительно. Голос ее перекрыл грохот горы. – Я – ваша Владычица, а вы – мой народ. Мир изменился. Я пришла помочь вам и сделаю все для вашего спасения.
Драконы молчали, глядя на нее с отчуждением и яростью, с недоверием и болью. Встал рядом с ней подбежавший Энтери, встали драконы и драконицы Лонкары, Теранови и Дармоншира. Мелькнула огненная копна волос драконицы Огни – она бросила на Ангелину тяжелый взгляд, но все же заслонила ее от бывших пленников.
Позади Ангелины раздался шорох крыльев, и через несколько секунд на нее упала тень Нории.
«Мир изменился, – повторил он рокочуще, и слова его слышали даже те, кто был далеко. – Вы узнаете, как сильно, но сейчас не время долго говорить. Поговорим потом, когда последний дракон будет извлечен из горы. А сейчас слушайте мое Слово. Я разделяю вашу боль и сердце мое болит вместе с вашими. И сердце моей жены тоже болит. Нет никого, кого я бы почитал и любил больше этой женщины, и нет никого, кто бы сейчас делал больше для Песков и нашего народа. Ее слово – это мое слово, ее воля – моя воля. Она желает вам добра. Не отказывайте ей из-за вашей боли, братья и сестры».
Бывшие пленники опускали головы, отворачивались. В их глазах не стало больше тепла – там было и недоверие, и молчаливое несогласие, и злость, и усталость. Но противиться приказу Владыки они не могли – да и не было больше сил на ярость.
– Что с ним? – спросила Ани, поворачиваясь к маленькому дракону, над которым склонились и Нории, и Энтери, и Огни. Дракончик был с нее размером. Он не шевелился, но не выглядел мертвым – только ужасно истощенным, и у нее кольнуло сердце, и ладони стали ледяными. По нежному пуху на крыльях, по большой голове и коротким лапам понятно было, что это совсем малыш.
– Младенцы сами не могут войти в стазис – их в него отправляли матери, – объяснил Нории, и ей стало еще холоднее, стоило представить страх детей и бессилие матерей. – И выйти из него самостоятельно тоже не могут, нужны мать или Владыка. Я залечил его раны и сейчас выведу из стазиса и сразу усыплю, чтобы он не обернулся. Его будут поить кровью, пока состояние не стабилизируется, и только потом разбудят. Лучше бы материнское молоко, конечно, но мать мы еще не нашли. Дай боги, чтобы она была жива. – Он говорил и касался малыша крылом. Тот вдруг дернулся, запищал совсем по-щенячьи, жалобно, со всхлипами, закрутился на месте от боли, животик его заходил ходуном. Огни гладила его по шее, по щекам ее катились слезы. Мало что могло заставить Ангелину плакать, но сейчас и она закрыла глаза, чувствуя, как влажно становится под ресницами.
Владыка заурчал ласково, тихо, с перекатами, как набегающая волна, – и поскуливающий дракончик постепенно затих, задышал ровно, слабо, иногда подрагивая.
– Чем я могу помочь? – спросила Ани, когда Нории отодвинулся от малыша, допуская к нему Энтери.
– Нам нужно еще тепло, – проговорил он. – Но здесь только камни, кустарники и мох, – он повел рукой по берегу. – Попробуй заставить камень гореть, шари. Твой предок превращал их в лаву одним касанием.
Ангелина с сомнением подошла к крупному валуну выше нее ростом раза в три, приложила руку, закрыла глаза, чтобы разглядеть свою ауру и представить, как она нагревает камень. Твердая поверхность под ее рукой вдруг дрогнула и поплыла. Ани открыла глаза – камень, раскаленный в красноту, дымился, подрагивал и оседал, как тающее желе. От него пошел такой жар, что пришлось отступить из страха, что платье загорится прямо на ней.
Нории с благодарностью взглянул на нее, подтянул ветром к камню дракончика – тот тут же зашевелился, повернулся к источнику тепла животом.
Ангелина ходила от одного огромного валуна к другому, заставляя их плавиться. За это время она встретила и царицу Иппоталию, которая тепло обняла ее, согрела, придала сил, и бывшего придворного мага Инляндии Викторию – она суетилась среди других виталистов, – и огромного змея, который с нарочитой учтивостью, зажимая в лапе истошно блеющего барана, раскланялся с ней в воздухе. Вот это точно был Дармоншир.
Нории настоял, чтобы она выпила дармонширского молока и съела одну из лепешек, принесенных драконами Лонкары, – а затем опустился животом на землю и вытянул в сторону крыло. Ангелина привычно пошла по нему на спину супругу.
– Дух Воздуха, призванный на помощь Дармонширом, ушел подпитаться от небесных стихийных рек, – говорил он, пока они летели к горе, – а значит, спасение замедлится на те несколько часов, которые ему нужны для восстановления.
– Так вот кто это был, – пробормотала Ани, вспоминая гигантское существо, поднимающееся в небеса.
– С тобой я смогу еще несколько раз напитать витой тех, кто ждет в камне горы, и тех, кто заключен в вершину, которая перегородила реку, – продолжал Нории. – Это увеличит их шансы выжить. Мне нужен твой огонь, Ани-эна, и твоя сила, потому что моя на исходе.
Она молча погладила его по светлой шкуре – а затем прямо в полете перебралась ближе к шее, туда, где расстояние между гребнями было побольше, и распласталась на нем, обхватив руками, вжимаясь всем телом. Он вздрогнул и полетел быстрее.
И дальше, на сотрясающейся горе, срезанная верхушка которой состояла, казалось, из одних трещин чуть ли не до середины пика, Нории, не оборачиваясь, чудом удерживаясь на поверхности, изливал свою силу вниз, в толщу камня. А Ангелина, прижавшись к нему, щедро делилась своим огнем, восстанавливая его ауру и придавая сил.
Сил ему хватило и на осколок горы, удерживающей озеро, – и лишь затем он улетел охотиться, оставив Ани на берегу. Камни все еще пыхали жаром, маленький дракончик уже обернулся красноволосым мальчишкой не более полугода от роду, и Огни держала его на руках, кормя из бутылочки и поглядывая в сторону горы.
– Я покормлю, – сказала Ангелина. – Лети, Огни.
Драконица поколебалась лишь секунду.
– Его зовут Не́ри, – проговорила она, отдавая Ангелине ребенка и соску, а затем обернулась и понеслась к горе.
Ангелина не могла лечить – но она могла греть, пеленать и кормить. Она могла рассказывать сказки – мало ли она их рассказала сестрам. Постепенно на нее и нескольких дракониц-матерей оставили всех детей и ушли помогать виталистам и спасателям. Детей все прибавлялось, как и драконов на берегу – но большинство из спасенных были слишком слабы, чтобы ухаживать за кем-то еще, и поэтому никто Ангелину
