Екатерина Коути - Заговор призраков
Разгоняя руками туман, Агнесс подошла к Конститьюшн-хилл, но вместо кэба с кучером, взгромоздившимся на крыше, увидела обычную карету – ту самую, что скрипучей тенью следовала за ней по городу. Фонари над дверью уже горели, и, когда дверь распахнулась, Агнесс смогла разглядеть таинственного преследователя. Его личность давно уже не являлась загадкой. Список подозреваемых сузился до одного-единственного имени.
– Мисс Тревельян! – окликнул ее вельможа. – Уже целую неделю я вас разыскиваю по всему Лондону! Где вы пропадали?
После всего того, что поведала ей королева, лорд Мельбурн уже не вызывал у Агнесс прежней приязни. Такой же обманщик, как ее любезный кузен.
– Вы даже представить себе не можете, мисс, какие мысли успели перебывать в моей седой голове… Гм-м… Я думал, что вы мертвы или того хуже. А ну-ка живо в карету!
– Я с вами не поеду.
– Не заставляйте меня выкликать вас на всю улицу. Это не пойдет на пользу ни моей репутации, ни вашей, – заметив, что она не шелохнулась, милорд пошире распахнул дверь. – Так что же? Долго ли мне вас ждать? Или вам угодно, чтобы в моих мафусаиловых летах я подхватил прострел, сидючи на холоде по прихоти одной ветреной мисс?
Такой страшной участи Агнесс ему не желала, посему поспешила подчиниться. Прежде чем она запрыгнула в карету, лорд Мельбурн, кряхтя, пересел спиной к лошадям, но его любезность показалась девушке неуместной. Лицом вперед сидят особы знатные или преклонного возраста, она же не относилась ни к тем, ни к другим. Но не вступать же в перебранку с бывшим премьером?
– Почему вы меня преследуете? – спросила Агнесс, ерзая по бархату.
Лорд Мельбурн стукнул в окошечко, давая кучеру знак трогаться.
– Вас оставь одну, так вы натворите бед. От всей души надеюсь, милая барышня, что вы заглянули к ростовщику, чтобы присмотреть себе какую-нибудь безделку, а не отдать в заклад памятную вещь. Чтобы в подобных местах я вас больше не видел! Иначе придется вас отшлепать, и поверьте, я не шучу. Мало того, что вы повадились шастать по сомнительным лавчонкам, так еще и вырядились, точно на парад сирот в Святой четверг. Даже в трауре можно сохранять чувство стиля.
Его густые брови встретились у переносицы и едва разошлись, сцепившись волосками.
– Вы что же, потешаетесь надо мной?
– Отнюдь. Вы все равно не в том состоянии, чтобы оценить иронию, так и незачем ее на вас тратить.
– Тогда что же вам от меня нужно?
– Скорее уж вам от меня… Кхм-м… Джентльмену не подобает обсуждать с дамой такие низкие материи, как финансы, однако своей беспечностью вы заставляете меня нарушить этот в высшей мере справедливый запрет. Вам деньги нужны? Сколько?
Хорошо, что ему хватило такта не хлопать себя по карманам и не бряцать соверенами. Забившись в угол кареты, Агнесс сверкнула на него глазами.
– От вас, милорд, я не приму ни фартинга, – рассерженно прошипела она. – Оставьте при себе свое подаяние. Как вы вообще смеете заговаривать со мной, после того, как наврали королеве с три короба? Выставили меня невесть кем. И обелили лорда Линдена.
– Вы хотя бы представляете, что грозило вашему кузену за этакий фортель?
– Уж могу вообразить.
– И вы бы поехали на площадь перед Ньюгейтом, дабы посмотреть, как будут вешать вашего юного родственника? – удивился Мельбурн.
– Нет. Я прочитала бы о его казни в «Таймс», – сказала Агнесс, теребя бант.
Шляпные ленты натянулись между пальцами, словно она уже примеряла, как бы половчее набросить узкую полоску шелка на шею кузена. Мельбурн сокрушенно покачал головой.
– Если ваш дядя пожертвовал собой, чтобы спасти жизнь сорванцу, значит, она чего-то да стоит… гм-м…
Говорил он медленно, тщательно пережевывая слова, и никогда еще его светский выговор не казался Агнесс таким противным. Она предпочла бы вновь оказаться в одной карете с принцем-консортом, чья прямота подкупала, а ненависть ко всему волшебному была незамутненной, как горный ручей. С принцем хотя бы понятно, чего ждать. Главное, дать деру, прежде чем он свистнет Эос и снимет ружье со стены.
Мельбурн же играл с ней, как кот с мышью. Одряхлевший кот и мышь, напополам перебитая мышеловкой. Хороша пара, ничего не скажешь.
– Может, мальчишка еще и пригодится для чего-нибудь, – поддел ее Мельбурн.
– Для чего Чарльз может пригодиться? Подлее человека, чем он, я за всю жизнь не встречала.
– Вам так кажется, потому что прожили вы всего ничего. А мальчик подает большие надежды. Четко обрисовал себе цель и шел к ней, не забывая при этом срывать цвет жизни. Ему бы в политику или, того лучше, в дипломатию, уж больно хитрый.
– Скажите лучше «беспринципный».
– Ну, это как посмотреть. – Мельбурн усмехнулся правой стороной лица. – И титул, опять же. Не пропадать же титулу только из-за того, что один лорд из длинной вереницы оказался с моральным дефектом. И похуже лорды бывали. Вам вот не верится, но это так.
– Как мило, что вы защищаете подлеца. Ему повезло с адвокатом.
– Не с адвокатом, мисс Тревельян, а с опекуном. Ее величество удовлетворили мое ходатайство, передав мне в опеку Линден-эбби до совершеннолетия графа. Кхм-гм… И там, где ваш дядя проявлял ненужную мягкость, от меня сей юноша поблажек не дождется.
– Уверена, вы с ним поладите. У вас так ловко получилось лгать в унисон. Катайте его в своей карете, а меня оставьте в покое, милорд, – отвернулась Агнесс. – Мне до вас нет никакого дела!
Ей почудилось, что сейчас он гулко расхохочется, уж слишком запальчиво, как-то совсем по-детски прозвучали ее слова, но он смотрел на нее молча.
– А мне до вас, видимо, есть.
Посерьезнев, его лицо уже не выглядело расколотым надвое – спокойная левая сторона и правая с извечным циничным прищуром. Наверное, так же внимательно и сочувственно он смотрел на Викторию, когда она рассказывала, как ее третировали в детстве. Или на леди Каролину, когда она припадала к его груди и клялась, что больше такого не повторится, что это был самый последний раз и теперь они будут жить счастливо, как настоящая семья.
– Я ведь знаю, как легко переписывается история. Сам ее переписывал не раз. Одно нажатие ластика, и исчез человек. Клякса – и целый полк канул в небытие. Но остается память. И то, что вы сделали для моей королевы, я буду помнить всегда. Кто-то же должен.
– Зато ее величество скоро обо всем забудет.
– И можно ли ее за это судить? Какой матери хочется вспоминать о похищении ее ребенка? Но я вижу, вы сильно огорчены, – забеспокоился Мельбурн. – Королева сказала вам что-то резкое?
