Космическая шкатулка Ирис - Лариса Кольцова
– Нет. Я на ту сторону хочу.
– Это надо тебе ждать, как кто из мужчин будет переправляться. Ты же не сможешь вёслами махать?
– А ты бабу Вербу не помнишь? Она тут работала. Недавно совсем было.
– Вербу? Нет. Такую я не знал. Не было тут никакой Вербы. Правда, тут до меня часто люди менялись. Может, и была когда Верба. Я не застал такую. Погоди-ка! – Старик высунулся в открытое окно. – Вон кто-то прибыл с того берега. Поди. Посмотри, кто. Может, он тебя назад захватит с собою.
Ива вышла наружу. Пошла по направлению к пристани. Она стояла на возвышении у реки, невольно оценивая крутой спуск к воде. Там было где-то более пологое место, чтобы сойти без риска и не обрушиться вниз. В лодке у самого берега сидел мужчина. В ярко-синем, фиалковом пиджаке, таких же штанах, в бледно-голубой рубашке, с короткой тёмной и фасонистой бородкой. Ива узнала Капу. И даже не удивилась тому, что так уже было. Только в тот раз его костюм был другого цвета. Она стояла, овеваемая тёплым предосенним ветром, в нарядном платье, покрытая вышитой дорогой шалью, в белых ботиночках на стройных и здоровых ногах. Платье уже не было длинным как у старухи. Оно едва прикрывало её выточенные коленки. Капа замер от восхищения. Ива как-то отлично знала, что прибыл он за ней, но не помнила, когда это они договаривались о том, что она сюда прибудет. Так было, но в позапрошлом году, ещё до того, как её вылечили в неведомом центре, о котором у неё не было никаких воспоминаний.
Путешествие в лодке
Она спустилась вниз к лодке. Капа встал и подал ей руку. Было светло. День едва –едва склонялся ко второй своей половине. До вечера было совсем далеко.
– Здравствуй, Ива, – сказал Капа. – Я хотел к вам зайти сам, да вот ты сама явилась. Как знала, что я прибуду.
– Нет. Я ничего не знала. Просто я вышла погулять, а тут и вспомнила о том, что ночью будет встреча с предками в Храме Ночной Звезды.
– Я пораньше. А то мне готовиться к ритуалу встречи. Там помощники у меня, конечно, да толку от них порой как от собак при строительстве. Под ногами путаются, а только мешаются.
– Ты всё такой же сердитый, Капа, – сказала ему Ива. – Я думала, что ты чуточку подобрел за два года. Как я тебя не видела.
– Да я и не сердитый нисколько. Это у меня самовыражение такое. Вроде, я выше всех себя ставлю. Но это не так, если по существу дела. Положение обязывает. Надо, чтобы чтили не меня, а мою должность.
Ива села в лодку. Потрогала ладошкой воду. Вода была уже подстывшей, не тою, что бывает летом. Хотя погода была совсем летняя, ясная.
– Мне при посвящении дали имя Кипарис. Но я не хочу такого имени. Мне Капа привычнее. Я с ним вырос и сроднился, – сказал Капа. – Да и никто не станет уже меня Кипарисом звать. Капа – моё настоящее имя. Кипарис это вроде псевдонима.
– Псевдоним? Какое забавное слово.
Он щурился на солнышке, красивый и нарядный. Но точно также был он ей безразличен, как и два года назад. Как было и всегда. Её сердце пока не знало любви.
– Как там поживает Вешняя Верба? – спросила она, отмечая про себя, что в сочно-карих глазах Капы скрыта грусть. И ещё что-то, чего она в нём не помнила. Он был похудевший, что его украшало, поскольку придавало его облику благородную утончённость. Прежде он казался Иве каким-то мордатым, даже красноватым. Словно внутренние страсти распирали его изнутри, а теперь страстей в нём и не было. Или они поутихли, или он их умышленно извёл. Вот в том и было заметное отличие Кипариса от прежнего Капы. Оно было не внешним, а внутренним, качественным изменением его сути. Обретение мудрости? Зрелости? Отпечатком пережитого страдания? Отзвуком какого-то неизжитого горя?
– Вешняя Верба нашла себе в столице мужа, – ответил он вполне безразлично, как если бы она спросила его о Рябинке. – Он, её муж, работает в ОСОЗе. Для непосвящённых расшифровываю. Особая секретная охрана по защите людей из правительственных структур. Живут хорошо. Детей пока нет. Она не хочет рожать. Говорит, ей и так хорошо живётся.
– Как же его зовут?
– Не будешь смеяться? Я так смеялся, как услышал. Зовут Кизил. Что означает – большое разочарование злого духа. Легенда такая есть, как злой дух долго ожидал урожай от дерева кизил, а ягоды оказались кислыми.
– Хочешь сказать, что у Вешней Вербы жизнь с ним кислая?
– Нет. Не похоже на то. Она толстая стала, задастая. Откуда и что только взялось. Точно как у её матери. Телеса совсем скоро станут неохватные.
– Как же так скоро, за два лишь года она и раздобрела?
– Видимо, голодала прежде, а тут и дорвалась до жирных и разнообразных столичных блюд. Я бы её по любому разлюбил. Мне стройные и нежные девушки нравятся. Как ты, к примеру. Но это не заявка на жениховство. Это факт. Мне уже ничьим женихом не быть. Как и мужем, естественно. Так что ты не напрягайся особо-то. Я по старой дружбе за тобой поехал. Да и посмотреть хотел, как ты выздоровела. Порадоваться за тебя.
– Благодарю тебя за добрые слова, – ответила ему Ива.
– Чего уж, – он налегал на вёсла. Свет дня, отражаясь в воде, освещал и его лицо через водное зеркало, что делало его ещё яснее и чище. Он явно похорошел, поумнел. – Не я сам выбрал себе такой вот путь. Чтобы стать магом. А будь я простым парнем, так стала бы ты моей женой.
– Да ни за что! – засмеялась она. – Мне и этаж твой в столице не был бы нужен, кем ты ни будь.
Капа помотал головой в знак несогласия, но ответно засмеялся. – Моя матушка тоже не выбирала свой путь. За неё тоже решили всё родители. А за меня маг Вяз.
– Жалко Вяза, – сказала Ива. – Он был добрый.
– Да, – Капа ушёл в некую внутреннюю тень. Улыбка сошла с его лица.
– А кто твоя матушка? Разве не баба Верба ею оказалась?
Капа посмурнел окончательно, став прежним Капой. – Забудь ты об этой обманке, непонятно зачем и
