Вызовите ведьму! (СИ) - Анастасия Амери

Что? Изучение ведьмовского источника? Но как это возможно?

Наверное, по вытянутому выражению лица Боллсви догадался, что именно меня шокировало.

— Да, его эксперименты были сколь гениальны, столь и сложны, потому потребовалось столько времени. Он вырезал ведьмам сердца, вскрывал черепные коробки и грудные клетки в поисках органа, где скрывается ваш источник. Нечто, что должно отличать вас от обычных людей. Определенная мутация. И нашел. Правда, оказалось, мертвые ведьмы бесполезны, мутировавшая часть мозга сияет энергией только пока вы живы. Если бы он понял это раньше, столько материала не пропало бы зря, — он досадливо вздохнул, заложив руки за спину и продолжил мерить шагами палату.

Я же с трудом дышала, меня так сильно мутило, что к горлу начали подступать характерные спазмы. Материал пропал зря? Это он о несчетном количестве ведьм, которых его отец переловил и убил в поисках одному ему ведомой «истины»?

Зрение начало понемногу проясняться, но тошнота уходить не собиралась, напротив — лишь возрастала с каждой новой подробностью вскрытий, какие обрушивал на меня сенатор.

— Отец установил, что энергии кругов и ваши имеют в основе схожий компонент, — заключил он все же, прервав парочку подробных пересказов вскрытий особо «интересных» случаев. Я же с удовольствием закрыла бы уши, лишь бы не слушать, как безумный ученый пришел к выводу, что вскрывать лучше при жизни. Жаль, что подобной возможности у меня не было. — Конечно, они разные, но прошло уже столько лет, вы развивались по отдельности, а потому это допустимая погрешность. Даже ваши артефакты несут уже немного иную энергию.

То есть даже его одержимый отец не смог доказать сходство до конца. Мы все находились в одном и том же мире. Быть может, у нас у всех есть схожий компонент. Это не приходило им в голову?

— К слову, ты же пыталась воззвать к источнику, верно? Ничего не вышло, ведьмочка? — он подошел ближе и застыл возле моей койки, но с тем же успехом меня могла накрыть тенью целая скала. Только вот скалы так жестоко не улыбались.

— Д-да, — не стала я скрывать.

— Помнишь заказ Лекса? Он просил тебя сделать ему парочку артефактов. Вернее, это я просил, ваш босс был лишь посредником. Видишь ли, я нахожу в этом определенную иронию. Чтобы ведьмы попадали в ловушку собственных же чар. Я поработал с вашей охранной схемой и решил ее улучшить. Таланта к врачеванию, каким обладал отец, у меня нет, но вот технические задачки — цифры, схемы, чертежи — даются легче, чем многим. Моя цепь артефактов не только сжигает все посторонние, но и полностью блокирует магию ведьм. Возле них невозможно воззвать к источнику.

Сколько он сам убил ведьм, пока довел до ума свою разработку, спрашивать не хотелось. Ведь ему нужно было на ком-то проверять, полностью блокируют артефакты магию или нет.

По телу прошла волна дрожи. Поежившись, я отвернула голову от сенатора — единственная доступная мне вольность в моем обездвиженном состоянии. Не хотелось даже смотреть на этого серийного маньяка.

Впрочем, даже ею мне не дали насладиться. Боллсви обхватил своей ручищей мой подбородок и мотнул голову назад, едва не свернув шею. Я судорожно вздохнула, подумав, что с такими темпами могла просто не дожить до конца нашей беседы. Сенатор и не думал рассчитывать силу. Я была для него лишь материалом, не более. Не зря он использовал именно это слово, оно четко отражало его отношение ко всему моему роду. Будучи политиком, он отлично владел языком, но со мной и не думал церемониться.

— Не смей отворачивать голову, тварь, — рыкнул он. — И не делай из себя мученицу. Я не палач, а защитник этого мира. А ведьмы — ошибка природы, они вредители, не важнее саранчи. Не станет последней из вас, и круги вскоре перестанут беспокоить честных граждан. В конце концов, я должен обеспечить безопасность тех аркенцов, кто мне доверился. И отомстить за смерть отца, — он так сильно сжал губы, что они превратились в тонкие полоски чуть более темной кожи, став едва различимыми на его лице.

— Его убили в-ведьмы?

Неужели хоть одной несчастной удалось сбежать с его кушетки?

Боллсви пренебрежительно фыркнул и задумчиво, погрузившись в далекие воспоминания, начал водить пальцами по моей скуле и шее. Когда он коснулся места, куда недавно припадал клыками, я ощутила нечто странное. Словно сенатор провел не по голой коже, а по ткани.

Я вздрогнула, испугавшись этого ощущения.

— Всего лишь заплатка, пришлось перевязать, чтобы остановить кровь. Пока что, — отмахнулся сенатор, но на его лице я заметила нотки брезгливости. Ну, конечно, пришлось перевязывать презираемую им ведьму. Какой, должно быть, позор. — Моего отца не могли убить ведьмы, он был очень сильным и чистокровным вампиром. Но правительство не поверило ему. В силу своей недалекости они не смогли оценить его безвозмездную помощь миру, попытки спасти всех нас и обеспечить спокойную жизнь нашим детям. Отца и группу последователей — весьма обширную, должен признать — назвали рессиистами и переловили, как бродячих собак, а потом казнили.

Он со всей силы ударил кулаком по кушетке, и меня тряхнуло, едва не подбрасывая в воздух — тут пришлось благодарить тугие ремни, что я вообще не кувырнулась и не упала носом в пол.

— Остался только я, понимаешь? — прогрохотал Боллсви так громко, что заложило уши. — Мама была орчанкой, ее не заподозрили во время облавы. Пока кэпмены выискивали вампиров, она успела вывести меня из Вэнт. В память о павшем герое мы ни на миг не забывали о произошедшем. Тогда же я дал клятву, что обязательно продолжу дело отца и доведу до конца. И правительство мне не помешает.

Еще бы, сложно мешать самому себе.

— Так что же, Джойс Коллинс, задам тебе вопрос, который слышат все мои гостьи.

Гостьи? Как мило. Вот только по налившимся кровью глазам, становилось ясно, что сенатор рассматривал меня скорее как ужин, а не простого посетителя.

— Ты согласна добровольно уйти из мира? Сделать его чище и внести свой вклад в великое будущее? Тебя в нем уже не будет, но не будь же эгоисткой, девочка.

— И сколько моих… предшественниц согласились? — прошептала я, чуть выгнув бровь.

— Ни одной, — сенатор пожал плечами и скорчил недовольную гримасу. — Скверна не дает вам оценить наш замысел. Но я каждый раз излагаю свою позицию и спрашиваю, дабы убедится, что передо мной совершенно черные, прогнившие души, которым не место в нашем мире. Совсем как кругам.