Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов (СИ) - Свадьбина Любовь

И почему Санаду не прячется?

– Куда делась ваша скромность? – почти насмешливо интересуюсь я. – Я тут, понимаете ли, почти угрызениями совести мучаюсь из-за того, что вас засмущала, а вы почти стриптиз устраиваете.

– Это моя комната, – напоминает Санаду, но рубашку поспешно натягивает.

– Знаю, просто не понимаю, у вас скромность просыпается только рядом с водой? А то в реке вы скромный, в ванне – скромный, а как в вашей спальне – так и нормально голым торсом светить?

Санаду задирает бровь:

– Вы против этого?

– Конечно нет, – поспешно заверяю я, – хоть до трусов разденьтесь, мне всё равно. В принципе, даже если и без трусов – ничего страшного, это же ваша спальня, я просто сразу отвернусь… Если, конечно, там не будет какой-нибудь интересной татуировки, в этом случае мой взгляд, боюсь, может непроизвольно задержаться на картинке.

Секундная пауза, и Санаду опять проворачивает трюк с поднятием второй брови, не потревожив первую поднятую.

– Признайтесь честно! – требую я. – Вы брови так круто телекинезом задираете?

На этот раз пауза не секундная и даже не двухсекундная. Но когда и после десяти секунд Санаду никак не реагирует, я добавляю:

– Просто у меня даже после тренировки не удалось такое бровями повторить, может, секрет какой есть?

Санаду возвращает брови в естественное положение.

– Вам следует больше тренироваться, – советует почти наставительно.

– Да я пробовала, но даже если пальцем придерживать, поднять вторую бровь при задранной первой и не выпучить глаза – не получается. Мне кажется, такое невозможно без каких-то хитростей.

Внезапно Санаду с самым загадочным видом подходит ко мне, нависает. От него так приятно пахнет кофе и… Санаду наклоняется к моему уху, щекочет его дыханием:

– Фокусники не раскрывают своих секретов.

Признаю, в таком исполнении фраза звучит намного круче, чем прозвучала бы на расстоянии.

– Значит, телекинез, – фыркаю я и отступаю на шаг. Похлопываю Санаду по плечу. – Готовьтесь, скоро у вас появится конкурент.

Санаду расплывается в улыбке:

– Вы, случаем, не планируете соректором стать и заселиться в этот столь полюбившийся вам особнячок?

– Что, я так предсказуема? – спрашиваю с притворным огорчением.

И бровь Санаду вновь взлетает вверх. Похоже, вопрос был шуткой.

– Масштабно, – признаёт он. – Я впечатлён.

– Если можно получить что-то классное, почему бы не получить? – развожу руками.

Со вздохом опустив взгляд на свою грудь, Санаду замечает расстёгнутую рубашку и начинает застёгиваться. А я не могу не спросить:

– Что значит ваша татуировка?

– Я не имею права рассказывать её… сакральное значение не вампиру.

– Это та самая связь с вашей невестой?

– Нет, – качает головой Санаду. – Это совсем другое… Впрочем… если бы я имел право рассказать, я бы сказал, что нечто похожее в ней есть.

– Это связь с кем-то? – слежу за выражением лица Санаду. – Или чем-то?.. Или и то, и другое?

Санаду почти игриво улыбается.

А я так отчётливо представляю, как пальцем провожу по узору, что…

– Потрогать нельзя, нет?

У Санаду вытягивается лицо, и такая забавная у него растерянность, что меня просто накрывает смехом. Чуть ли не пополам согнувшись, машу рукой:

– Да пошутила я, пошутила, – с трудом выпрямляюсь. – Не волнуйтесь.

– Я не волновался.

– А, так вы сами хотели предложить потрогать?

– Ну, разумеется, а как же иначе? – Санаду снова улыбается, но как-то… натянуто. Или мне кажется? Он забирает с кресла жилетку. – Я хотел предложить вам потрогать, а вы так коварно успели спросить об этом заранее, не дали мне проявить понимание, продемонстрировать себя с лучшей стороны.

– Ну что вы, поверьте, вы дивно хороши и с лицевой стороны, не думаю, что спина, даже украшенная татуировкой, окажется лучше.

И вот Санаду смотрит на меня. Я смотрю на него, и от моей улыбки мышцы словно каменеют, ноют от напряжения. Непонятная неловкость тянет нервы, сдавливает рёбра, а сердце, наоборот, стучит слишком быстро. И Санаду – нет бы разбить эту неловкость шуткой, движением, хоть чем-то, но он просто смотрит мне в глаза.

Он приближается всего на полшага, и в тёмных омутах его глаз проступает моё отражение. Безумная улыбка сползает с моего лица. Сердце пропускает удар, и в груди разливается неожиданное тепло.

– Я не могу придумать подходящую шутку, – признаюсь тихо, вглядываясь в его лицо, отмечая густые ресницы. – Это… необычно.

– А я не могу придумать колкий ответ, – почти шепчет Санаду, тоже вглядываясь в моё лицо. – Хотя стоило бы.

Мы продолжаем смотреть друг на друга.

И внезапно одновременно киваем. Я отвожу взгляд, успеваю отметить, что Санаду тоже отводит взгляд. Он нервно потирает висок, я покашливаю, будто прочищая горло, дёргаю кончики пояса и плотнее завязываю узел, хотя он и так не пытался развязаться.

Смотреть на Санаду до ужаса, удушающе неловко.

– Пожалуй, я пойду, – получается невнятно, и я поспешно направляюсь к двери. – Спасибо, что разрешили пользоваться вашей ванной.

– Спасибо за кофе, – произносит Санаду вслед, хотя за то кофе отблагодарил ещё пару часов назад.

В коридор я почти выскакиваю, захлопываю дверь и приваливаюсь к ней спиной.

Ощущение неловкости остаётся, давит всё внутри. Да я в школе к парням в раздевалку за своей сумкой, которую они спёрли, заходила, и мне плевать было, насколько они там голые, а тут… тут…

– Ну и что это было вообще? – спрашиваю себя раздражённо.

Глава 68

Целительница Клэренс, тяжко вздохнув, ещё раз окидывает взглядом прикреплённые ко мне кристаллы и металлические датчики, повторяет:

– Да, я уверена, что вы здоровы. Не вижу никаких отклонений.

– Но у меня сердце как-то странно себя вело, – жалобно напоминаю я с койки. – И я стала тормозить, чёткость мысли потеряла, это же ненормально. Может, профилактическое зелье как-то не так на меня влияет?

– Не вижу следов его негативного воздействия.

– Может, причина в том, что я перегрелась в ванне?

– Возможно, но следов перегрева нет.

– Невроз? – предполагаю я, глядя в её тусклые уставшие глаза.

– Вам прописать успокоительное?

– Да нет, пожалуй, всё не так плохо, чтобы пить успокоительное.

Кивнув, Клэренс начинает освобождать меня от датчиков. Мне почти совестно, что отвлекла её от похода к гробнице Огнада, но когда после зелий возникают странности с физическим состоянием – лучше перебдеть.

Да и ей самой, возможно, лучше отвлечься на мнительную студентку, чем тонуть в тоске по мужу…

***

В свой кабинет Эзалон заходит в наилучшем расположении духа: Дегон вроде доволен делами в Академии (насколько может быть доволен одинокий дракон в его возрасте), с глав двух кантонов удалось стрясти пожертвования. Правда, в обмен на обещание отменять для них все поставленные Санаду ограничения на вход в Академию, но зато и пожертвования впечатляют!

Эзалон так доволен, что, потирая руки и мурлыкая под нос мелодию, не сразу замечает лежащего на его диване Санаду.

Замолчав, останавливается.

Со вздохом приглаживает волосы.

– Опять экзистенциальный кризис? – уныло интересуется Эзалон.

– Да.

– И как, диван помогает?

– Не очень, – вздыхает Санаду.

Перекатившись с носка на пятку, Эзалон спрашивает:

– Что случилось?

– Я чувствую себя идиотом.

– Не думаю, что это повод для серьёзного беспокойства, – пожимает плечами Эзалон и направляется к рабочему столу.

– Я студентке устроил едва ли не стриптиз.

Сбившись с шага, Эзалон останавливается. Поднимает взгляд к потолку и тихо, но тяжело, вздыхает.

– Подозреваю, это не лучший способ ухаживания, – мягко произносит Эзалон. – Но с учётом всех обстоятельств – сойдёт. Чем ты огорчён?