Чужак в чужом краю - Роберт Хайнлайн

так не стараться, они и без чудес выбросили белый флаг. В конце Майк провозгласил: «От Человека с Марса ожидают чудес, поэтому я показываю парочку чудес на каждом собрании. Я уже перестаю быть Человеком с Марса. Я показал вам только цветочки. Хотите ягодок — вступайте в наши ряды. Кто хочет быть с нами, приходите учиться. Вам раздадут приглашения».

Пэтти объяснила: «Эти люди — просто зрители. Они пришли из любопытства или по совету друзей, уже вступивших в какой-либо из внутренних кругов». Кругов у них, оказывается, девять, и человеку, допущенному в круг, не говорят, что есть еще более тайные круги, пока он не «созреет». А как они собирают пожертвования! Майк «прощупывает» публику, выясняет, кто даст, а кто нет. И сообщает Дюку, который сидит за сценой. Тот составляет схему и передает ее Дон, а та выходит в зал… Майк безошибочно чует, кто даст. Пэтти говорит, что он ясновидящий. Майк же утверждает, что церковь может обойтись без задушевной музыки и благообразных привратников, но если не собирать пожертвований, то никто не поверит, что это церковь… В зал выносят корзины, полные денег, и Майк объявляет, что это сбор с предыдущей службы, и если кому надо, пусть возьмет, сколько хочет, а если кто хочет дать, мы с благодарностью примем. Неплохой способ избавляться от лишних денег.

— Великолепный способ заработать еще больше. Мне кажется, что после такого жеста люди больше дадут, чем возьмут.

— Не знаю, не видел. Пэтти увела меня в аудиторию, где проводятся службы для седьмого круга посвященных, то есть для людей, проучившихся несколько месяцев и сделавших успехи, если это можно назвать успехами.

Перемена была разительной. Если служба в общей аудитории напоминала выступление юмориста, то здесь я увидел чистой воды шаманство. Майк надел облачение, был напряжен, глаза блестели, он даже казался выше. Было темно, звучала странная музыка, под которую хотелось танцевать. Мы с Пэтти присели на что-то, похожее на кровать. Я ничего не понял: Майк пел по-марсиански. Иногда они говорили: «Ты есть Бог» и потом опять по-марсиански. Слушай, Джабл, такое я и не выговорю.

Джабл издал какие-то каркающие звуки. 

— Так?

— Да, похоже… Ты что, тоже? И водишь меня за нос?

— Нет, этому меня научил Вонючка. Сказал, что это жуткая ересь. На английский переводится как «Это есть Бог». Махмуд говорит, что сделал весьма приблизительный перевод. Это слово означает заявление Вселенной о том, что она осознает себя. Это «грешен» без тени раскаяния. Вонючка говорит, что он сам до конца не понимает смысла этого слова, но знает, что это плохое слово, скорее проклятие, чем благословение… Что ты еще видел, кроме кучки фанатиков, визжавших по-марсиански?

— Они не визжали и не были похожи на фанатиков, а в основном шептали; потом говорили в обычном тоне, размеренно, ритмично, как пели. Они производили впечатление не хора, а одного существа, которое напевает то, что чувствует и видит. Ты видел, как возбуждаются фостериты на своих службах?

— Лучше бы не видел.

— Эти тоже были в трансе, но в каком-то мягком и спокойном, как сон. Напряжение все нарастало, но непонятно от чего. Тебе доводилось бывать на спиритических сеансах?

— Конечно. Легче сказать, где мне не доводилось бывать.

— Значит, ты знаешь, что все могут молчать и сидеть неподвижно, а напряжение будет расти. Там была такая же атмосфера: внешне спокойная, но чреватая бурей.

— Образованные люди говорят «аполлоновская».

— Как?

— В противоположность дионисийской. В быту это упрощают и говорят «спокойный» и «буйный», что абсолютно неверно. Аполлоновские настроения и дионисийские — две стороны одной медали. Монашка, стоящая в келье на коленях, может испытывать гораздо более сильный экстаз, чем скачущие жрецы Пана. Экстаз — это состояния психики, а не мускулов. Еще одна ошибка — ассоциировать слова «аполлоновский» и «хороший». Респектабельность еще не означает доброты. Продолжай.

— Служба проходила не так спокойно, как молитва монашки. Участники ходили, менялись местами, целовались и, кажется, все. Точно не скажу: было темно. Одна девушка подошла к нам, Пэтти что-то сказала ей, та поцеловала нас и ушла. — Бен ухмыльнулся. — По-настоящему поцеловала. Я был одет не так, как другие, она должна была бы это заметить, но не заметила.

Действие было вроде бы импровизированным, но в тоже время хорошо скоординированным, как танец балерины. Майк то руководил, то сливался с общей массой. Он подошел к нам, взял меня за плечо и поцеловал Пэтти — спокойно, но быстро, — ничего при этом не сказав. В углу стояла какая-то штуковина, похожая на аппарат стереовидения, которую Майк использовал для демонстрации чудес. Само слово «чудеса» он не произносил, по крайней мере, по-английски. Все церкви обещают чудеса, но ни одна их не дает.

— Неправда. Очень многие совершают чудеса. Возьми католиков или «христианскую науку».

— Католиков?

— Я имею в виду Чудо Пресуществования.

— Это слабенькое чудо. А что до «христианской науки», то если я сломаю ногу — предпочту медицинскую науку.

— Значит, смотри под ноги и отстань от меня!

— Но Майк не сращивал переломы, а показывал фокусы. Он либо классный иллюзионист, либо гипнотизер.

— Либо и то, и другое.

— Или у него классный аппарат стереовидения, в котором изображение почти не отличимо от действительности.

— Бен, как ты отличаешь настоящие чудеса от поддельных?

— Не знаю. К тому, что показывал Майк, придраться было нельзя, но этого не могло быть на самом деле. Например, зажегся свет и в ящике оказался лев, а вокруг него — ягнята. Лев заморгал и зевнул. Голливуду ничего не стоит нашлепать тысячу таких картинок, но… пахло львом. Хотя и запаху можно напустить.

— Почему ты считаешь, что это обязательно подделка?

— Я пытаюсь быть объективным.

— Тогда не уподобься ортодоксам. Бери пример с Энн.

— Я не Энн. Я обалдел во время службы. Какая уж там объективность! Майк долго показывал всякие штуки: левитацию и еще что-то в том же духе. Пэтти велела мне сидеть на месте, а сама ушла. Она сказала, что Майк объявил, чтобы все, кто не чувствует себя готовыми вступить в следующий круг, ушли. Я сказал: «Может, мне лучше уйти? — «Нет, что ты! Ты уже в Девятом Круге. Сиди, я скоро приду».

Кажется, никто не вышел. Это была группа намеченных к повышению. Зажегся свет, и рядом с Майком появилась Джилл. Она была настоящая. Она увидела меня и улыбнулась… Когда актер