Джена Шоуолтер - Грешные ночи (ЛП)
— Могу.
"Я знаю".
Глубоко вздохнув Аннабель поднялась. Она потирала шею и грудь, возможно в поисках смертельной раны, её взгляд внимательно оглядела комнату.
— Что произошло? — прохрипела она. — Почему я жива?
— У меня был выбор, и я выбрал тебя. Я всегда выберу тебя.
— Захариил? — Слезы застыли у нее в глазах, она бросилась в его объятия. — У меня новости значительно хуже! Я сражалась с твоим братом. Он оказывается был жив... Я... Он... Мне так жаль. Я убила его. У меня не было другого выбора и...
— Я знаю. — Он отступил и поправил на ней одежду, прикрывая ее грудь от посторонних взоров, и притянул Аннабель в свои крепкие объятия. Она обняла его в ответ и тихо заплакала. Как близок он был к тому, чтобы навсегда утратить ее... как он теперь понимал это. И ему было все равно, что все видят его в этот момент слабости.
— О, Захариил. Мне так много нужно сказать тебе.
— Я уже все знаю, любимая. Непрощение был моим братом.
Она едва дышала, когда разъединила их объятия, чтобы нахмурившись взглянуть на него.
— Как ты узнал это?
— Я был вынужден наблюдать ваше сражение. Я пытался прорваться к вам, что только не делал. Сожалею, что у меня ничего не вышло. — Он прикоснулся ладонями ее щек, наслаждаясь теплом, разливающимся в них. — Я так сожалею обо всем, что тебе пришлось вынести.
— Даже не думай обвинять себя. Тебе не за что просить прощения.
— Не стоит так сердиться. — Он нежно поцеловал ее. — Ты можешь попытаться исправить мое настроение.
Самая добрая из улыбок вспыхнула на его лице.
— Полагаю, это первая произнесенная тобою ложь. Так как же ты меня исцелил?
— Я дал тебе любовь, которую мой брат однажды нёс.
Улыбка медленно исчезла.
— Твое величайшее сокровище. Ты не должен был...
— Ты моё самоё величайшее сокровище, Аннабель. И никогда не сомневайся в этом.
Ее глаза вновь заполнились слезами.
— Как ты можешь говорить подобное? Я же помогла его уничтожить.
Он смахнул слезу подушечкой большого пальца.
— Вне зависимости от того, что случилось, я убил его и тогда и теперь. Никогда не сомневайся по этому поводу. — У него никогда не будет того завершения, которого он жаждал. Но все было в порядке. Это жизнь. С ним осталась Аннабель, и только это имело значение.
— Я люблю тебя.
— Я тоже тебя люблю. И благодарна тебе. Ты тоже — мое сокровище.
— Хорошо, потому что теперь тебе предстоит делать выбор. Ты можешь объединиться со мной, связав наши жизни воедино.
Свет надежды отразился в тех голубых — нет больше не голубых, он сразу не заметил. Золотистые тигровые глаза всматривались в него, того самого драгоценного оттенка который когда-либо ему доводилось видеть.
— Или?
— Или ничего. Это твой единственный выбор.
Она подарила ему поцелуй, столь мягкий и нежный, такой же, как и его был до этого.
— Я думала, что ты утверждал, что знаешь, как выгодно заключать сделку, но прямо сейчас я настолько счастлива, что не в состоянии тебя проинструктировать, как это стоит делать. У тебя теперь есть самостоятельная жена. Или супруга. Или вторая половина. Или все равно, как ты там собираешься меня называть.
— Ты являлась моей женой с самого первого дня, когда учила меня чувствовать. Ты приняла мои худшие проявления и помогла мне стать лучше. То, что мы теперь сделаем, просто усилит нашу связь.
Приветствия взорвались вокруг них, и он обернулся. Вся его армия теперь запрудила комнату. Тэйн и Колдо по всей видимости позвали остальных.
Тэйн опустился на колено, склонив голову. Колдо сделал то же самое.
За ними Бьорн и Ксерксес, за ними Аксель, потом остальные один за другим присоединились к ним, пока все двадцать членов его армии не замерли в знак проявления уважения к нему.
Захариил поднялся на ноги увлекая за собой Аннабель, плотно прижимая ее к собственному боку так, что она могла опереться на его плечо.
— Не вздумай плохо думать о Колдо, — заметила она. — Возможно он и обманул меня... э-э, я имею ввиду, что он герой этого дня. Он и это странное трио спасли Джамилу, я, полагаю.
Часть Захариила хотела придушить Колдо, за то, что он подверг такой опасности Аннабель, но другая его часть признала его отчаянное стремление к победе.
— Это правда?
Колдо молча кивнул.
— И еще одного ангела, полагаю, — добавила Аннабель.
На этот раз воин не кивнул, и даже нарушил свое привычное молчание
— Она не заслуживает беспокойства. Я пригляжу за ней.
Что-то такое сквозило в его тоне... решительность, неприветливость, свойственная прежде Захариилу. Как и Эдриниэл Колдо мог очень плохо кончить, если бы не проявил достаточно осторожности.
Его пристальный взгляд пронесся по морю ангельских тел, белых и золотистых крыльев, волос всевозможных оттенков от самых черно-смоляных до самого белоснежного. Все эти воины были такими, как и он когда-то был. Плывущими по течению. Им просто необходим — лидер.
Нечто большее, чем он сам до того являлся.
С этого момента он станет таким лидером. Рядом с Аннабель он мог быть кем угодно и сделать что угодно.
— Поднимитесь, — произнес он, и они повиновались. — Мы отличаемся от других армий, и я больше не стану относиться к вам, как к таковой. Мы балансируем на краю изгнания, и я не позволю ни одному из вас пасть. Вы принадлежите мне. Грядут перемены, и я надеюсь они вам понравятся, но я особо не стану переживать, если это не так.
Тишина.
— Вы все ощущаете, что на небесах назревает война. Самая масштабная из известных нам — а мы повидали их не мало. И когда она начнется я не знаю. Я только слышал, что ангелы Божества перешептывались, что предстоит сражение с Титанами и Греками — сбежавшими из тюрьмы для бессмертных. Это случится даже не смотря на то, что новая королева взошла на трон Титанов, и она на нашей стороне. А может именно потому, что она на нашей стороне. А сегодня, отправляйтесь по домам. Отдыхайте. Завтра я намерен полностью перевернуть ваш мир.
Тэйн, Бьорн и Ксерксес, странно переглянувшись первыми вылетели из комнаты. Затем исчез нахмурившийся Колдо. Затем удалились и остальные члены армии, и Захариил остался с Аннабель наедине.
Он перенес ее в другую чистую комнату.
— Сначала мы перевернем вверх тормашками наш собственный мир.
Он опустил ее на кровать. Ее колени подогнулись, и она рухнула на матрац, беспечно хихикая. Иссене-черные волосы рассыпались по ее плечам. Ее одежда зияла прорехами, обнажая столь любимые им части ее тела.
— Такой строптивый мой ангел, — произнесла она. — И посмотри, твои крылья теперь абсолютно золотые. И снег с них больше не сыплется!
