Замок ледяной розы (СИ) - Снегова Анна

На кончиках ветвистых рогов привязаны обгоревшие разноцветные ленты – это дети украшали его минувшим праздником Ледяной Розы. Густую гриву на груди испачкал пепел. Глаза пылают гневом – мне даже отсюда виден их алый огонь.

Серебряный замирает на мгновение, а затем угрожающе наклоняет голову, выставив рога, и взрывает копытом напоённую кровью землю.

Враги ещё шире расступаются – никто не хочет первым принять на себя гнев волшебного зверя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Не смей! Беги отсюда! – мой крик уносит ветер, я сама его не слышу. Но слышит тот, кто пришёл – на секунду поворачивает голову в мою сторону, и я чувствую на себе пристальный взгляд.

А мой олень в тот же миг срывается с места и несётся вперёд – как оживший таран, как воплощённое возмездие.

И я уже знаю, что будет дальше.

Взмах меча.

Короткий, почти человеческий вскрик.

Капли синей крови на снегу.

Мёртвая тишина, которая взрывается радостными воплями людей у подножия стен. В этот миг оборвалось и помертвело и что-то у меня внутри.

Как мог он сотворить то, что сотворил? У меня нет названия этому преступлению. После такого человек не может остаться прежним. Мне не терпится увидеть, наконец, его лицо. Быть может, тогда я пойму.

Чёрные клубы дыма уносит прочь ветер с привкусом тлена.

Догорают розы у подножия Башни.

Я спускаюсь с крепостных стен. Иду, прижав руки к груди, в последнем отчаянном порыве сквозь замершие от удивления ряды моих врагов, изо всех сил стараясь не смотреть туда, где только что погас последний волшебный огонь этого места.

За десять шагов до меня рыцарь стаскивает шлем и отбрасывает его.

Черные волосы, мокрые от пота, прилипли к вискам. Шрам над правой бровью, тёмной как ночь. Потрясение в синих как небо глазах.

Так вот ты какой, Роланд Винтерстоун…

- Рин, Рин! Что с тобой?

- С-свет! Пожалуйста, свет!..

Замок, наконец, слушается меня, и слабое голубоватое сияние разгоняет мрак.

Кажется, я повисла на руках Рона, словно в обмороке. Меня вновь трясёт от того, что увидела только что. Это ещё один кусочек мозаики. Теперь я знаю, что именно та девушка увидела с крепостных стен. Какое преступление совершил Роланд Победитель Чудовищ. И почему она его так боялась.

Вот только каким-то непостижимым образом её страх передался мне. И меня снова колотит от ужаса при виде лица самого дорогого человека.

Нет, я не допущу этого!

Усилием воли отгоняю прочь видение, заталкиваю вглубь себя, и оно погружается на дно моей памяти, как погибший корабль в морскую пучину.

Это не я была на стенах. Это не Рон убил снежного оленя.

А он всё ждёт ответа. И у меня по-прежнему не получается сказать всю правду – горло сжимает тисками и тело простреливает боль при одной только попытке поведать о видении.

- Я… просто боюсь. Всё слишком быстро…

- Быстро?! Черепашка, ты сама поняла, что сказала?

- Да… прости… просто дай мне ещё немного времени, ладно?

Он вздыхает, но не шевелится и не даёт мне ни малейшего шанса вырваться из его сильных рук. Моя дрожь постепенно стихает и возвращается осознание происходящего. Рон вновь исцеляет меня от мороков прошлого – в моей Вселенной снова остаётся только он.

Мы оба молчим и смотрим друг на друга, как будто это какая-то странная детская игра в гляделки – кто кого переупрямит.

- Хорошо. Сколько тебе нужно времени? До завтра устроит?

- Ро-о-он…

- Ладно, ладно, я понял. Значит, до послезавтра.

- Рон!!

В голове светлеет и возвращается пьянящая радость – мы живы и мы вместе.

Напоследок он кусает меня за мочку уха и отталкивает.

Пячусь к двери на дрожащих ногах, изо всех сил давя смущение и натягивая рукав с обрывками кружев обратно на зацелованное плечо. Не могу оторвать глаз от лица человека, прикосновения которого до сих пор горят на коже, словно ожоги. Нащупываю правой рукой стену – попадаю в неё не сразу. Пробуждаю очертания двери. Под конец всё-таки не удерживаю слова, что сами готовы сорваться с моего бедового языка:

- И вообще… прежде, чем приличным барышням платья рвать… где моя обещанная «романтическая чушь»?

В ответ на мою дерзкую реплику Рон вскидывается и одаряет меня ироничной ухмылкой.

- Там же, где и встреча с распростёртыми объятиями бедного-несчастного скучавшего меня!

Наверное, ответом ему была очень скисшая физиономия, потому что он неожиданно меняет гнев на милость.

- Негоже вассалу лезть поперёд сюзерена со своими помолвками! Вот дождусь, когда Его величество объявит о знаменательном событии, – а он едет сюда и, полагаю, сделает это на ближайшем балу, уже послезавтра – тогда и начну… искать себе невесту. Может это… отбор невест устроить? Говорят, сейчас в моде!

- Я тебя убью!! Ты совершенно невыносимый, ужасный, жестокий…

- Так, Рин, я тебе официально заявляю – если ты сейчас же отсюда не уберёшься, то остатки платья постигнет та же участь! У меня уже возникает настоятельная потребность поступить как пещерный человек – треснуть свою строптивую женщину по голове чем-нибудь тяжёлым и уволочь в берлогу. Мои прозрачные намёки достаточно прозрачны, или подкрепить?Я проглатываю недосказанные слова и влетаю спиной в дверной проём. Вслед мне несётся напутствие:

- И на всякий случай советую тебе на ночь подпереть дверь стулом! Лучше обе двери. Во избежание. А то я уже жалею о своём благородном порыве.

Нет, двери подпирать я не стала. Рука не поднялась.

Вместо этого стащила с себя платье, отыскала в саквояже походный швейный набор и принялась зашивать порванное кружево. У меня не сундук платьев, кто бы что ни думал!

В голове снова и снова повторяются воспоминания того, что только что было, и я с трудом сдерживаю совершенно безумные и непоследовательные порывы вернуться в соседнюю комнату. Судя по звукам, Рон не спит и меряет её шагами туда-сюда. Почему-то не сомневаюсь, что моё появление будет встречено с энтузиазмом. Но, кажется, моим нервам и правда хватит на сегодня.

Втыкая иглу в ткань так яростно, будто собираюсь таким образом выпустить разрывающее меня напряжение, я сердито сдуваю локон, упавший на лицо из вконец испорченной причёски, и бормочу себе под нос:

- Замок, родной мой, ненаглядный… я тебя, конечно, очень люблю и ценю твоё доверие… спасибо, что делишься всеми этими видениями… но ты мне скажи – я дождусь когда-нибудь свой первый поцелуй, а?‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍​‌​‌

(7.4)

Я проснулась очень рано и долго лежала в постели, свернувшись клубочком и ловя ощущение счастья внутри.

Медленно менялся свет за окном. Нежный рассвет уступал место яркому утру, а мне по-прежнему не хотелось вставать. Только бы продлить это мгновение – не отпускать, не расплескать…

Перебирала в памяти воспоминания вчерашнего вечера – каждое прикосновение, каждое слово. Как драгоценные камни в ладони.

«Только ты… глупая… всегда… только ты!»

Я рассмеялась и зарылась лицом в подушку.

Но среди воспоминаний были и тёмные, тревожные, мучительные. Как бы старательно я не обходила их стороной, снова и снова мысли мои возвращались к ним.

Эллевин. Девушка на стенах. Та, что детскими каракулями исписала книжку. Та, что любила это место и не хотела его покидать. Та, на чьих глазах Роланд Победитель Чудовищ убил снежного оленя. Уж не за это ли преступление получил он своё грозное прозвище?

Кажется, теперь я знаю, кому принадлежала заколка, которую замок подарил когда-то в ответ на слёзы маленькой девочки, сломавшей свою. Он доверил мне не просто вещь – он доверил воспоминания своей прежней хозяйки. Что же делать с этим непрошенным подарком? Тем более, что, кажется, эту тайну придётся хранить и разгадывать в одиночку. Судя по всему, рассказать никому не получится – как будто что-то не пускает. Это между мной и Эллевин – только наш с ней секрет.