Лиза Смит - Сумерки
Красный, с черным кончиком хвост лисицы скрутился и упал на землю, а Мисао закричала от боли и ярости. Он упал прямо по центру поляны, извиваясь, словно змея. А потом просто исчез.
Теперь Шиничи действительно закричал.
- Ты хоть знаешь, что сделала, невежественная сука? Я сровняю это место с землей! Я порву тебя на куски!
- Ну да, конечно ты это сделаешь. Но сначала,- с издевкой сознательно произнес Дамон.- Ты должен пройти мимо меня.
Елена едва слышала его слова. Для нее было нелегко сжимать ножницы. Она думала о жизни и ножницах в ее руках, а Бонни, распятой на алтаре, о Мэтте, ранее корчившемуся на земле. И о миссис Флауэрс, и о трех потерявшихся маленьких девочки, и о Изобель, и о сделке со Стефаном.
Но с тех пор, как ее руки окропила чужая кровь, у нее появилось новое чувство ответственности. Словно ледяной ветер подул в ее лицо, отбрасывая волосы за спину, и говоря в ее замороженное, задыхающееся лицо: « Никогда, без причины. Никогда, без необходимости. Никогда, только если нет другого пути».
Елена почувствовала, что внутренне выросла. Слишком быстро, чтобы успеть попрощаться с детством, она стала воином.
- Все вы думали, что я не могу бороться,- произнесла она, обращаясь к близнецам.- Вы ошибались. Вы думали, что я стала бессильной. Вы снова ошиблись. И я использую остатки своих Сил в этом бою, потому что вы двое - настоящие монстры. Нет, вы отвратительны. И если я умру, я буду отдыхать рядом с Онорией Фелл и наблюдать за церковью Фелла снова.
- Церковь Фелла сгниет или ее сожрут извивающиеся личинки,- прошептал голос около ее уха. Это был низкий бас, не имеющий ничего общего с пронзительным криком Мисао. Даже не оборачиваясь, Елена поняла, что к ней обратилась белая сосна. Жесткий чешуйчатый сук, облепленный иглами с ядом, врезался в ее живот и она, утратив равновесие, разжала руку. Мисао спасалась, зарываясь в ветви рождественского дерева.
- Плохие… деревья… отправляйтесь… в… Ад, - Елена заплакала, и направила весь свой вес, переходя в атаку. Она направилась к основанию дерева и обрезала ножницами длинную ветку, а из раны потекла смола, показывая место ранения.
Она обернулась в поисках Мисао. Лис найти не так просто, как хотелось. Не так просто, как огромное дерево. Елена посмотрела на обрубок хвоста. Как ни странно, на лисах не было никаких следов крови или травм.
Наверно поэтому она не может стать человеком? Из-за отрезанного хвоста? Даже если бы после превращения она оказалась голой, а по опыту других оборотней это было именно так, она была бы в лучшем состоянии, чтобы спуститься с дерева.
Мисао наконец выбрала окончательный вариант спуска- прыгая с ветки на ветку, что вполне позволяло ее лисье обличие. Это означало, что она только пока на десять метров ниже Елены.
Все, что нужно было Елене, это проскользнуть мимо еловых иголок и потом затормозить с помощью крыльев или чего-нибудь еще. Если она верит в свои крылья. Если Дерево не погонится за ней.
- Ты слишком медлительно,- закричала Елена. Потом она побежала, чтобы преодолеть расстояние, неподвластное простому человеку.
Пока не увидела Бонни.
Бонни все еще лежала на жертвеннике, бледная и холодная на вид. Теперь четверо Древо-людей держали ее за руки и за ноги. Они начали растягивать ее, каждый на себя, с такой силой, что ее тело уже зависло в воздухе.
И Бонни проснулась. Но не кричала. Она не хотела привлекать к себе внимания, и Елена почувствовала прилив любви, ужаса и отчаяния. Вот почему она не хотела привлекать к себе внимания. Она хотела, чтобы главные игроки боролись со своими врагами, не задумываясь о ее спасении.
Древо-люди подались назад, и лицо Бонни исказила агония.
Елена должна была добраться до Мисао. Обе лисы были ключами, на пути ее поисков Стефана. Только Мисао и Шиничи знали где он. Она посмотрела на темное небо, казавшееся еще более темным с тех пор, как она на нетто смотрела в последний раз. Она искала в нем ответы, но всепоглощающая темнота молчала. Она посмотрела вниз. Мисао еще немного продвинулась на пути к спасению. Если она ее упустит… она любила Стефана. Но Бонни - Бонни была ее подругой с самого детства…
И тогда она придумала план Б.
Дамон сражался с Шиничи. Ну, или пытался.
Шиничи всегда был на сантиметр от кулака Дамона. Кулак другой руки Шиничи попал в свою цель, и лицо Дамона стало похожим на кровавую массу.
- Используй лес,- внезапно закричала Мисао странным голосом, так не похожим на ее детский писк.- Вы мужчины - идиоты! Думаете только о своих кулаках!
Шиничи сломал столб, поддерживающий вдовью площадку, одной рукой, демонстрируя свою силу. Дамон блаженно улыбнулся. Елена знала, что он будет наслаждаться этим, даже если щепки будут оставлять раны на его теле. Елена закричала: « Дамон, посмотри вниз!» . Ее голос казался слабым и сконфуженным на фоне криков ярости и рыданий, разносившихся в округе- «Дамон, взгляни вниз на Бонни!»
Ничего ранее не могло ослабить концентрацию Дамона, ведь он был намерен узнать где они держат Стефана, а потом убить Шиничи.
Но услышав слова Елены, Дамон немедленно обернулся. Он посмотрел вниз.
- Клетку,- орал Шиничи.- Построй мне клетку.
Ветви деревьев наклонились, отрезая его и Дамона от внешнего мира, сдерживая их внутри.
Древо-люди наклонялись все больше. Не обращая внимания на себя, Бонни закричала.
- Вот видишь? – засмеялся Шиничи.- Все твои друзья умрут в агонии, или, что хуже, мы заберем вас одного за другим!
Это было тогда, когда Дамон, казалось, действительно сошел с ума. Он начал перемещаться подобно ртути, подобно прыгающему пламени, подобно некому животному с рефлексами намного более быстрыми чем у Шиничи. Теперь в его руке появился меч , вызванный волшебными ключами дома, и меч отсекал все ветки, пытавшиеся добраться до него. И тогда он взлетел, перепрыгивая через перила вот уже второй раз за эту ночь.
Только на этот раз баланс Дамона был идеальным и он подобно кошке, изящно приземлился рядом с Бонни, не повредив не одной кости. И тогда его меч, подобно светящейся дуге, сметая на пути все ветви, связывающие руки Бонни.
В следующий миг она уже пыталась стать на ноги, придерживаемая Дамоном, который легко спрыгнув с алтаря, отнес их в тень около дома.
Елена перевела дух и вернулась к своим собственным делам. Ее сердце билось быстро и сильно, с радостью, гордостью и благодарностью, но вдруг было словно скованно болезненными иглами ведь Мисао удалось юркнуть из под ее наблюдения известными только ей способами. Как не вовремя.
Но она все же смогла схватить лису за шкирку. Мисао издала странный, даже для животного, плач и укусила Елену за запястье так сильно, словно хотела слиться с ней воедино. Елена закусила губу, стараясь не кричать, и почувствовала вкус крови.
