Скандальный развод с драконом - Эйси Такер
− Я от твоей матери, Фэйла. Но об этом никто не должен узнать.
Ее глаза расширились, а на привычно бесстрастном лице вспыхнули эмоции, среди которых отчетливее всего читались боль и сожаление.
Она метнулась ко мне, сократив расстояние до минимального приличия, и дрогнувшей рукой коснулась моей ладони:
− Как мама? С ней все хорошо? В Морвейле случилась беда, но отец сказал…
Она осеклась, сообразив, что слишком необдуманно откровенничать с незнакомкой, да еще и докладывать о побеге матери при содействии отца. Вдруг это была ловушка, подстроенная королем?
− Ты можешь доверять мне, − все еще силясь не разреветься, я улыбнулась с той нежностью, на какую была способна в этот миг. – Твоя мама в безопасном месте, но, к сожалению, не может покинуть его. Она очень скучает по тебе и Адели. И ей безумно жаль, что она не может вернуться и быть рядом с вами.
− Я писала ей… Столько писем написала… − Фэйла замотала головой, спешно смахнув слезу, и продолжила, отринув всякую осторожность: – Только отец не смог их отправить. Сказал, что письма в ее город не доставляют. Но он обещал, что приложит все усилия, чтобы мама вернулась в столицу.
Моя сильная, сдержанная девочка...
В прежние времена Фэйла изредка позволяла себе выплеснуть эмоции и лишь в окружении семьи, а при посторонних всегда была железной леди, из которой и улыбку можно было вытянуть с трудом. Но теперь… Теперь от привычно скупой на эмоции девушки не осталось и следа.
− Я так виновата, что не поддержала маму, когда ей это было так нужно, − голос Фэйлы дрожал, как натянутая струна, а слезы подступали к глазам вновь и вновь, сколько бы она ни старалась их стереть. – Но я не желала ей ничего плохого, фира. Клянусь!
− Конечно же ты не желала ей вреда, − произнесла я и до боли закусила губу.
− Просто мне казалось, если я не стану выказывать маме поддержку, то она непременно откажется от этой безумной затеи. Не потому, что она была неправа, а просто... – Фэйла шумно выдохнула и подняла заплаканные глаза к небу. – Просто так устроен наш мир и наши законы. Порой несправедливые, жесткие, но… такие, какие есть. Если долго плыть против течения и не пытаться выбраться на берег, то рано или поздно утонешь. И я просто хотела помочь маме. Хотела защитить ее от беды.
– Фэйла… – я попыталась прервать дочь, но она крепко сжала мою руку и посмотрела взглядом, разрывающим материнское сердце на части. – Я хотела для нее лучшего, понимаете? Хотела для нее спокойствия и счастья, а не жизни опозоренной и одинокой фиры, вынужденной в лучшем случае работать чьей-то прислугой. Она ведь гордая у меня, не приняла бы помощь от отца после его предательства. И мама наверняка понимала, что все закончится плохо, но сама бы ни за что не остановилась. Поэтому, − Фэйла шумно выдохнула и выпрямила спину в попытке вновь взять себя в руки. – Поэтому я и взяла на себя роль того, кто сможет ее остановить и уберечь. Только я не справилась. Мало того, что никак маме не помогла, так еще и все усугубила. Теперь она наверняка считает меня эгоистичной и неблагодарной дочерью. Может быть, даже ненавидит.
– Твоя мама очень тебя любит. Тебя и Адели, – с твердой уверенностью ответила ей. – И даже не думай считать иначе, слышишь?
– Да, – она часто закивала и опустила взгляд. – Если бы я наперед знала, что ее решение ни за что не изменится, то поступила бы иначе. Но откуда я могла знать, что ничего не сработает?
− Тебе следовало просто откровенно поговорить с ней, поделиться своими мыслями и опасениями, − отозвалась я, мягко накрыв ладонь дочери своей. − Именно так поступают близкие люди: советуют, делятся своим мнением, но не продавливают его и не манипулируют. Твоя мама взрослая и неглупая женщина, способная принимать решения сама. Душевное спокойствие, которое она могла обрести лишь вдали от твоего отца, было для нее куда важнее материальных благ. И это было ее решением, даже если тебе оно казалось неправильным.
− Я понимаю. Понимаю… И вы правы, но… На тот момент мне казалось, что я поступаю правильно, − ее взгляд был мучительно-виноватый, но внезапно в нем вспыхнула твердость. − Признаться, я была бы рада, если бы у меня все получилось. Лучше бы я до конца жизни просила у мамы прощения, заглаживала свою вину, но при этом мама осталась в безопасности. А теперь что? Мало того, что я сгораю от вины, так еще и маму сослали из столицы и отобрали у нее все, будто она какая-то преступница. Это несправедливо!
В душе моей потеплело, а от обиды не осталось и следа.
При всем понимании неверности своего поступка Фэйла по-прежнему считала, что именно так она должна была поступить. Не потому, что имела дурной характер или была глупа. Она просто хотела меня защитить от беды.
В какой-то степени ее размышления были логичны. Сложись обстоятельства иначе, я бы просто погибла в Морвейле. И не было бы уже ни лучшей, ни худшей жизни. Только пустота.
Мы обе не были абсолютно правы. Я – в своем стремлении переломить систему под себя. Фэйла – в своем желании прогнуть меня под эту систему.
Собственно, Арвел делал то же самое – прогибал меня, наступив на грудь грязным сапогом. Но его простить я не смогла. А вот дочь смогла.
Как минимум потому, что не Фэйла создала ситуацию, при которой мне нужно было подстраиваться и ломать себя. Как максимум потому, что она мой ребенок, моя кровь и плоть. И чтобы не суметь простить собственного ребенка, нужны куда более серьезные и страшные прегрешения с его стороны.
− Ты права, это совершенно несправедливо, – ответила я дочери после минутного молчания. – Конечно же, твоя мама не хотела уезжать так далеко без возможности видеть тебя и твою сестру, поэтому не злись на нее. За это вина лежит на короле, Фэйла, и не на ком более.
Я могла бы сказать, что в этом виноват и Арвел, ведь он мог с самого начала предотвратить все трудности и с миром отпустить меня, не унижая участью второсортной жены.
Но теперь это уже не имело значения. Да и не было у меня цели делать Арвела
