Второй обряд - Женева Ли

― Ты сказала, что она стала красивее, ― я адресовал свой вопрос Жаклин.

Она кивнула. ― Наверное, это сияние спаривания.

У нее действительно было сияние, и хотя каждый мужской инстинкт во мне хотел приписать себе эту заслугу, это было нечто большее. И магия ― способности ― начали проявляться еще до того, как мы переспали. Это началось…

― После того, как мама ушла, ― прошептала она. Ее голос надломился и слезы потекли по щекам. ― Она не просто подтолкнула меня к музыке. Она… она прятала меня.

Я покачал головой, притягивая ее ближе, когда ее боль раскололась в моей груди. Я хотел бы не разделять ее. Я хотел бы забрать ее всю и освободить ее.

― Прятала? ― задумчиво повторил Лисандр. Он щелкнул пальцами, когда подошел к тому месту, где сидели мы. ― Гламур. Она защищала твою магию, а когда ты встретила моего брата-засранца, он разнес все к чертям.

― Спасибо, ― сухо сказал я, желая, чтобы мне хватило сил рассмеяться.

― Гламур… вот что пожирало ее заживо. Вот что имел в виду доктор, когда сказал… ― прохрипела она, осознав это.

Я прижал ее к груди, понимая, что она права. В этом был смысл. Келли Мельбурн всю жизнь пыталась скрыть истинную природу своей дочери. Она делала это потому, что ее дар был сильнее? Или была какая-то другая угроза? Это было причиной, по которой она умоляла ее отвернуться от меня? Потому что я бы уничтожил то, ради чего она пожертвовала собственной жизнью?

― Но зачем? ― размышляла Жаклин, ее голос был наполнен теплом и мягкостью. ― Зачем прятать ее от этого мира?

― Сирены не просто редки. Они вымерли. Даже я считал их мифом, пока не встретил Тею, ― напомнил ей Лисандр. ― И если их магия настолько сильна без гримуаров и зелий, то они привлекают к себе много внимания.

― Но у моей матери не было никаких особых способностей. Она никогда не играла на инструментах. ― Тея смахнула слезы со щек и повернулась лицом к остальным. ― Почему я? Почему у меня проявились способности? Может, я не сирена? ― Отчаяние в ее голосе убило меня. ― У меня же есть клыки.

Но Лисандр отмахнулся от нее взмахом руки. ― Кто знает, как эволюционировали сирены. Может быть, у тебя всегда были клыки, или это рецессивный ген, который сработал в тебе. Ведь, согласно мифологии, у сирен были крылья, а у тебя их нет, верно?

― У нее нет. ― Я закатила глаза.

― Клыки ― это не просто декоративное украшение, ― с досадой сказала Тея, выпятив нижнюю губу особенно привлекательным для поцелуев образом. ― Спроси его. Я только что пила его кровь в постели.

― Извращенцы. ― Ухмыльнулся Лисандр.

― Или, ― резко сказала Жаклин, заставив все наше внимание переключиться на нее, ― что-то запустило рецессивный ген. Это же так работает, верно?

Но она уже знала ответ. У нее было не менее десяти докторских степеней, полученных в университетах по всему миру. И если моя лучшая подруга была права… мы рассматривали только половину уравнения. Это было невозможно. Я почти не мог думать об этом и о последствиях.

― Вот дерьмо, ― сказал Лисандр, озвучив мои собственные мысли.

― Что? ― потребовала Тея. ― Закончи эту мысль, старик.

Но за меня это сделала Жаклин. ― Твой отец. Тея, что, если твой отец ― вампир?

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ

Тея

Это платье было слишком вызывающим. Я нахмурилась, повернувшись к зеркалу. Никогда прежде я не надевала ничего столь откровенного. Сетка телесного цвета заставляла меня выглядеть практически голой, если не считать замысловатой вышивки бисером, которая, словно крыльями ангела, прикрывала мою грудь. Нежные золотистые перья струились по бедрам и заднице, едва ее прикрывая и переходя в тонкую шифоновую юбку.

Раньше у сирен были крылья. Это все, о чем я могла думать, глядя на свое отражение. Это были мои? Это моя песня сирены? Это была глупая идея. Селия выбрала платье и прислала его в пакете с пометкой ― Солнцестояние. Я сомневалась, что надену его, когда распаковала пакет. Я никогда не одевалась подобным образом. Я всегда носила поношенные платья, которые покупала в секонд-хэнде. А это платье? Это было заявление. Я не была уверена, что готова сделать его ― особенно в бальном зале, полном вампиров.

Я потянулась к потайной молнии сбоку, когда кто-то постучал в дверь. Вздохнув, я поплелась к двери, чтобы посмотреть, кто это. Приоткрыв дверь, я увидела сквозь щель веселые глаза Жаклин.

― Я пришла узнать, не нужна ли тебе помощь.

― Я собиралась переодеться, ― сказала я ей.

― Похоже, я как раз вовремя.

Отойдя в сторону, я пропустила ее в свою спальню. Она остановилась на полпути и уставилась на меня.

― Все так плохо, да? ― Я попыталась прикрыть грудь руками.

Жаклин выбрала бархатное платье насыщенного фиолетового оттенка, настолько темного, что оно было почти черным. Сдвоенные бретели перекрещивались через декольте и драпировались на плечах. Платье плотно облегало ее изгибы, а затем расходилось у колен и пенилось у самых ног. К платью прилагались подходящие перчатки длиной до локтя. Волосы были зачесаны на одну сторону с помощью аметистового гребня, а локоны, словно водопад, ниспадали на плечо.

― Что? ― заикаясь, проговорила она и покачала головой. ― Нет! Ты выглядишь великолепно.

Я приподнял бровь. ― Я чувствую себя голой.

― Ну и что? ― Она пожала плечами, коварно ухмыляясь. ― Ты будешь очень эффектно смотреться.

― Я просто… ― Я снова повернулась к зеркалу, пытаясь увидеть то, что видела она. Платье было красивым. Я не могла этого отрицать. Но кажется, дело было вовсе не в том, что на мне надето.

Вчера я наконец-то получила ответы. По крайней мере, некоторые ответы. Но они породили еще больше вопросов. Не только о возможности того, что Лисандр прав, и я действительно сирена, но и о другой их теории.

Был ли мой отец вампиром? Поэтому моя мать так бурно отреагировала на Джулиана, когда они встретились?

― Мне знаком этот взгляд, ― прервала мои мысли Жаклин. Она нежно сжала мою руку. ― Хочешь поговорить?

― Мне нечего сказать. ― Я замолчала