Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1 - Моргана Маро

Алая ткань обернулась вокруг демоницы, приняв вид платья молодой госпожи с теплым плащом, подбитым мехом на воротнике. Ян Юмэй провела по волосам ладонью, и они тут же почернели. Затем она взглянула на Мин Ханя.

– Тебе не помешало бы переодеться.

– Знаю. Я потерял свой мешочек цянькунь.

– Что ж, так и быть, эта великая и ужасная Хуанъянь позаботится о тебе.

– Я буду должен тебе, так что не стоит, – поспешил отказаться Мин Хань.

– Отказываешь самой Хуанъянь? Не слишком ли смело с твоей стороны?

– Просто не хочу быть твоим должником. Боюсь, что после не смогу достойно отплатить.

Мин Хань слышал много историй о том, что случается с теми, кто задолжал демону. Хуанъянь рано или поздно требовала вернуть долг, которым могло оказаться что угодно – как обычный платок, так и жизнь. Небожитель не готов так рисковать.

Миновав лес, демон и небожитель оказались у города, стоящего на берегах реки. Стоило им подойти к воротам, как все внутри Мин Ханя неприятно скрутило. Он понял, где они были.

Хэчжоу.

– Что с тобой? – заметив его лицо, спросила Ян Юмэй.

– Я вырос в этом месте, – с неохотой признался небожитель.

– Думаешь, остались те, кто еще помнит твое лицо? Перестань, ты для жителей Хэчжоу все равно что мертвец – кто-то о тебе слышал, но в глаза никто не видел.

Она как ни в чем не бывало вошла в Хэчжоу, и небожителю ничего не оставалось, кроме как последовать за ней. В город, который он так отчаянно избегал все эти десятилетия. В конечном счете падающий лист все же оказался у корня[150].

Глава 13

Ловушка демоницы

Идя по улицам Хэчжоу, Ян Юмэй ощущала на себе многочисленные взгляды прохожих. Она и в образе человека была прекрасна, а из-за Мин Ханя у людей и вовсе создавалось впечатление, что это прогуливается юная госпожа со своим слугой. Разве что слугу заметно потрепало, да и лицо он прятал за волосами.

Подойдя к лавочнику, торгующему одеждой, Ян Юмэй купила простой темный плащ, бросив его в руки небожителя:

– Накинь, а то смотреть жалко.

– Я не могу…

– Считай это подарком, за который не нужно выплачивать долг, – прервала его Хуанъянь. – Добрая и великая я одарила тебя, так что не думай отказывать.

Он вздохнул и послушно накинул на плечи плащ. Окинув его быстрым взглядом, Ян Юмэй мысленно вздохнула. И почему это перо феникса[151] еще не в руках Хуанъянь? Как только она закончит с Мин Ли, у нее будет больше времени на Мин Ханя.

– Куда мы идем? – спросил небожитель, поравнявшись с ней.

– Здесь есть чайная, в которой я люблю бывать. После полета хочется согреться, или тебе по вкусу вино?

– Чая будет достаточно.

– Не любишь вино?

– Не с кем его пить.

Ян Юмэй не нужен приятель, чтобы выпить вина, когда она того хотела. Однако разделить чай со знакомым после всего случившегося она была не против.

Дойдя до чайной «Улыбчивое облако, желающее удачи», демон и небожитель заняли стол на втором этаже у окна. Ян Юмэй не знала, почему это место влекло ее, оно казалось чем-то призрачно знакомым. Возможно, в прошлой жизни она любила бывать здесь.

– Не знал, что тебе нравится это место, – признался Мин Хань.

– Это лучшая чайная во всем Хэчжоу – как она может мне не нравиться?

Сделав неторопливый глоток, она почувствовала сладковатый аромат сливы, вяжущей рот. Может, остаться в Хэчжоу на пару дней перед возвращением в Нижний Мир?

Ян Юмэй и Мин Хань напоминали старых знакомых, решивших поговорить за пиалой чая. Смотревшие на них люди невольно отмечали красоту пары: прекрасная госпожа с глазами, от сияния которых замирало мужское сердце, и молодой господин, чью улыбку могла заслужить лишь его суженая. Заметить ее было все равно что успеть поймать миг, когда первая капля дождя упадет на лепесток.

– Почему ты бог цветов? – подперев пальцами подбородок, поинтересовалась Хуанъянь. – Ты ведь не повелеваешь землей.

– Сдается мне, древо Цышань и само не знало, что за титул мне дать, – признался Мин Хань. – Я не разбираюсь в военном искусстве и не настолько умен, чтобы писать трактаты, могу разве что картину нарисовать.

Демоница и небожитель не боялись, что их услышат посторонние. Для других их голоса были неразличимы среди шума улицы.

– Все, что я могу, – распускать цветы по своему желанию.

– Любые? – уточнила Ян Юмэй.

– Любые.

Понимал ли Мин Хань собственную силу? Существует столько ядовитых цветов, одна пыльца которых могла погрузить целый город в вечный сон, а сок – и вовсе убить.

– Тебе нравится этот титул? «Бог цветов и живописи» – звучит весьма унизительно.

– У меня нет иного выбора, кроме как смириться с ним. Я привык, что никто не считает меня равным себе, никто не возлагает слишком много надежд. Мне нравится такая жизнь, и я бы не хотел ее менять.

– И тебе не завидно, глядя на других богов? На их славу и признание, на всеобщую любовь остальных.

Мин Хань не успел ответить, как над головой раздался звон, столь громкий, что по реке пробежала дрожь, а люди застыли. Их глаза слепо смотрели перед собой, а обрывки фраз повисли в воздухе.

Краем глаза Ян Юмэй увидела свечение на крыше одной из пагод – там, одетый в доспехи, стоял высокий мужчина с мечом в руке. Возле него, объятая легким сиянием, угадывалась девушка, словно сошедшая с полотен великих художников. Увидевшие их люди тут же пали на колени, моля благословить детей на великие свершения.

– Надо же кто явился! Глупый бог войны и богиня уз без собственной нити, – растянула губы в улыбке Хуанъянь.

Мин Хань проследил за ее взглядом и нахмурился.

– Хуанъянь, я знаю, что ты здесь! – прогремел голос Мин Ли над Хэчжоу. – Ты проникла на Небеса, устроила переполох, ранила небожителей и украла бога живописи и цветов!

«Украденный» бог живописи и цветов удивленно приподнял брови, явно не ожидая, что его хватятся, да еще и так быстро.

– Я, бог войны Мин Ли, пришел сюда ради справедливости! Богиня уз Лу Янь будет судить нас, так что покажись!

– На что он рассчитывает? – пробормотал Мин Хань, сделав неторопливый глоток из пиалы.

Его реакция позабавила Ян Юмэй. Хоть они и братья, связанные отцовской кровью и фамильным знаком, они совершенно разные.

Вновь взглянув на Мин Ли, Ян Юмэй улыбнулась, но в ее улыбке прятался кинжал. Глаза посветлели, вновь став желтыми, а несколько мотыльков на заколке ожило.

– Хорошо, –