Добыча хищника - Елена Александровна Романова
И, тем не менее, все как-то успокоились.
– Элеонора, – Суханов вдруг обратился ко мне, и в комнате стало так тихо, что я услышала, как скукоживается от страха мое сердце. – То, что вы должны сделать, потребует от вас железного самоконтроля. Это существо будет чувствовать вас: страхи, тревогу, ненависть. Есть ли хоть одно обстоятельство, которое может вам помешать быть беспристрастной?
Я взглянула на Сурова.
У меня миллион таких обстоятельств.
В его глазах я нашла понимание – вот так просто. Он знал, как тяжело мне далась потеря.
– Вам придется постараться понять это существо, – мягко продолжил Суханов. – А он должен услышать вас. На том уровне, где вы и сами себя не знаете. Это тонкая материя наших чувств. Иногда нам, людям, сложно их контролировать.
К сожалению, я всегда была слишком эмоциональна. Ангелина подошла бы лучше, будь она жива.
Смогу ли я говорить с убийцей, не испытывая презрения, злости и ярости? Кого я пытаюсь обмануть…
– Она справится, – слова Сурова ударили меня прямо в сердце, и оно снова забилось. – Я в ней уверен.
Я даже сейчас с трудом себя контролирую, а он уверен. Мне хочется вновь уткнуться лбом в его грудь – я так устала… Опустила руку под стол, засунула в карман, нащупывая четки. С ними мне будет чуточку легче.
Кажется, беседа утекла в иное русло – всплыла тема о перестройке ловушки.
Я подняла голову, поймав на себе пристальный взгляд Давида. Карандаш, который он держал в руке плотно упирался грифелем в блокнотный лист – Галоян о чем-то напряженно думал.
– Нельзя договориться с тем, кто тебя истязает, – сказал он вдруг, все еще глядя на меня. – Для начала пленника нужно покормить.
– Этот питомец не ест «Вискас», – хмыкнул на это Крылов. – Кроме того, не лишним будет узнать, способен ли он умереть от голода.
– Он не питается так, как вы думаете, – страшно помрачнел Севастьянов. – Его не удовлетворит донорская кровь.
– Надо подумать, как его накормить, – мерзкая усмешка возникла на губах Давида лишь на долю секунды: – И снизить воздействие света, чтобы оно не приносило ему страдания…
– Может еще освободить его вздумаете? – не выдержал Крылов.
Артем Воробей, который сидел до того молча, мрачно хмыкнул:
– И в задницу поцеловать.
Суров резко поднялся, отодвигая стул с чудовищным скрежетом.
– Через час у меня должен быть план действий, – проговорил он, окидывая присутствующих не очень дружелюбным взглядом: – Эля, – и взгляд этот вдруг замер на мне: – Ко мне в кабинет.
Он прошел мимо, и мне оставалось лишь последовать за ним.
Солдаты, встречающиеся нам по пути, моментально убирались с дороги, потому что вид у Сурова был крайне сердитый.
Когда мы оказались в его кабинете, он бросил на меня быстрый взгляд, будто убеждаясь, что я единственная, кто его не боится. Впрочем, у меня для него плохие новости – боюсь. Очень.
– Кофе хочешь?
– А? – это он мне? – Д-да…
– У нас есть час, пока они там грызут друг друга. Не против, если я покурю? – и он снова глядит. Осторожно так, будто опасаясь спугнуть.
Теперь я боюсь его иначе – он слишком настойчив.
Я ненавижу запах сигарет, но разве я могу ему запретить?
– Ладно…
– С молоком?
– А? – ну, давай, Эля, не тупи… – Да… хорошо бы.
Он курит и готовит нам кофе, а я сижу на подлокотнике дивана, уперев ладони в колени, и не знаю, что было бы уместно сейчас.
У него здесь электрический чайник, холодильник… и запас печенек из сухпайка. Сейчас он, вроде, даже человек, а не подполковник Суров.
– Товарищ-подполковник…
Его взгляд – такой вопрошающий и насмешливый – вынуждает меня сбавить громкость и промямлить:
– … разрешите обратиться…
– Что, Эля?
– Мне с сахаром.
На его губах мелькает усмешка.
Он прищуривает глаза, потому что дым от его сигареты вьется вверх, к потолку.
Я не хочу даже думать, что этот человек красивый. У него широкие плечи, безупречная линия губ, пронзительные светлые глаза.
– На Василевской вторжение, – он сказал это, передавая мне чашку. – Он ищет тебя.
Я не сразу смогла осознать услышанное. Реальность врезалась в меня, точно стрела.
– Ты должна об этом знать, – Суров намеренно поймал мой взгляд: – Я буду готов, не волнуйся. В госпитале знали, где ты. Если он получил эту информацию, то будет здесь уже сегодня.
Руки дрожали так, что я едва не расплескала кофе.
– Инна Владимировна?.. – мой голос сипел.
– Неизвестно.
– Я…
– Ты, вообще, здесь не при чем, – он затушил сигарету и сел напротив меня на корточки. – Он тебя не получит, не бойся. Если и есть в этом мире самое безопасное место – оно здесь.
Именно из-за меня они погибли.
И именно из-за меня могут погибнуть и остальные. Включая самого Сурова.
– Отставить плакать, ладно? – его губы изогнулись в мягкой улыбке.
– Стараюсь.
Он вдруг протянул руку и коснулся моей щеки, убрал большим пальцем слезинку, дрожавшую на ресницах.
– Я сделаю все, чтобы обеспечить безопасность базы. Это моя работа. А ты должна постараться сделать то, что в твоих силах, Эля, чтобы спасти нас всех.
Он был намного старше – я не должна думать о том, что его прикосновения очень приятные… я не должна думать о том, что мне нравится быть рядом.
Я отхлебнула кофе, показывая, что успокоилась, и Суров взял свою кружку и задумчиво глянул на стол, где лежали какие-то записи:
– Суханов и Галоян – фанатики, Эля. Не доверяй им. Последний мне не нравится.
Я изумленно округлила глаза.
– Они ученые, готовые променять родную мать на свои исследования, – сделал он глоток. – Этот ублюдок для них высшее существо. Просто будь осторожна и держи меня в курсе.
Кажется, подполковник Суров становился для меня человеком, которому я бы доверила собственную жизнь.
[1] Машинопись с правкой автора. Статья «Планеты заселены живыми существами» К.Э. Циолковский, 1933г. Архив академии наук СССР Московское отделение.
[2] Человек разумный
Глава 7
Подозрительность Сурова в отношении Галояна, словно вирус, передалась мне, и я, попав в
