Пылающая для Древнего. Пепел - Лаура Тит
Иштар согнул мою ногу в колене, положив себе на бедро, и одним резким толчком ворвался в меня на всю длину, так глубоко, что брызнули слезы из глаз. Он вбивался в мое тело яростными толчками. Жестко. Грубо. Без ласки и страсти, что была минуту назад. Это то, что было нужно мне прямо сейчас. Его ласка пробуждала во мне желание к нему, но я не хотела этого. Только не с ним. С этим зверем должно быть иначе, но с каждым его толчком мне становилось только хуже. Волна удовольствия накрывала мое тело. Перед глазами словно разверзлась земля и взошло оранжевое солнце, обжигая мое тело своими лучами.
В моем теле жила та, другая я, что спала долгим сном, а сейчас пробудилась, откликаясь на голод мужчины над собой. Толчки резко прекратились, а тяжесть его горячего тела сменилась леденящей прохладой ветра и пустотой.
— В свои покои ее! — холодный и надменный тон мужчины заставил съёжится всему внутри меня, стало больно и неприятно от его тона, именно сейчас я почувствовала себя разбитой…
Черная накидка легла на мое тело, меня хотели взять на руки, но я не позволила к себе прикоснуться, отодвинулась от тянувшихся ко мне рук. Слезла с высокого алтаря, давая понять стоящему перед собой воину, что в состоянии идти сама. Во взгляде здоровяка читалось искреннее сочувствие ко мне. Отвернулась от него, поправляя накидку, меньше всего мне хотелось видеть жалость к себе от чужих и ненавистных мне людей.
— Сама дойдешь? — пробасил здоровяк.
Киваю.
Я пребывала уже глубоко в себе, где-то очень далеко, где я дала возможность своему разуму раствориться в той безмятежности и безразличии. Как оказалась в постели, я не помнила. Не помнила, кто и как уложил меня туда. Но послушно делала всё, что мне говорили. Лежа на огромной кровати, глядела в стену перед собой не моргая, только пальцы нервно сжимали прохладную ткань под моим телом. Ощущала себя так, словно душу вывернули наизнанку.
Я не почувствовала, как Иштар сел ко мне на кровать, с каким трепетом провёл пальцами по моим волосам, пока не произнес:
— Я мучаюсь сильнее тебя, лиана, ты не представляешь, что я чувствую. Как огонь буквально раздирает меня до костей, а еще эта бешеная привязанность к тебе, твоему запаху, — наклоняется к изгибу моей шеи, втягивает в себя шумно воздух, — как же я хочу выдрать из себя эту зависимость. Каждый новый день я думаю о тебе, — его рука скользит по моему бедру, опускаясь на низ живота, — думаю о том, как ты мечтаешь о моем брате, а мне желаешь лишь смерти, не давая и шанса.
Его рука напряглась на мне, лишь пальцы поглаживали вдетый в пупок гладкий камушек.
Я не реагировала. Мне были безразличны его слова, как и его прикосновения ко мне.
— Я думаю, тебе осталось недолго меня терпеть, — резко и холодно вдруг начал он. — Ты не смогла бы принять мою силу. Если в тебе и есть хоть капля крови Древних, ты слишком была бы слаба для меня.
С этими словами он поднялся с кровати и размашистыми грузными шагами покинул мою спальню.
Пережитые за все это время эмоции отняли слишком много сил. Я впервые позволила себе прикрыть глаза и спокойно уснуть.
Глава 10
Утро сменяло день, день — вечер, а вечер перетекал в ночь… А после всё по-новой. Я лежала в той же одежде на той же кровати, лишь изредка меняя положение. Рашит выводил меня в туалет, иногда пытался накормить, но после долгих мучений просто забирал поднос и уходил. Все потеряло смысл. Не осталось ничего, за что я могла уцепиться, жизнь утекала словно песок сквозь мои пальцы.
Какая-то служанка умоляла меня съесть кусочек лепешки, сделать хоть один глоток воды, иначе ее выпорют из-за меня, но я безразлично смотрела на девушку перед собой. Ухоженное милое личико, живые темно-карие глазки, в которых вспыхивали мягкие огоньки пламени, и маленький шрам над губой. Ее дрожащая рука поднесла к моему рту кусочек лепешки, но всё без толку, я не реагировала на нее, пока в покоях не открылась дверь, и я не услышала его тяжелые шаги за спиной. Сжимаю простыню рукой, прикрывая глаза, перед этим мельком замечаю, как сильно разволновалась девушка и как вспыхнули ее щеки ярким румянцем.
Она вскочила и кинулась ему в ноги, тараторя без остановки:
— Как вы, господин, ушли в поход, она так и не поднималась с кровати, отказывалась есть и пить.
Иштар молчал, но я чувствовала его тяжелый взгляд на себе, представляла, как у него от злости раздувались крылья носа, как тяжело поднималась и опускалась его мощная грудная клетка и как он сцепил свои крепкие руки за спиной, чтобы не свернуть шею девчонке и мне. Я это так четко увидела, казалось, что стояла перед ним и разглядывала его… Сильнее зажмурила глаза.
Какое-то движение за моей спиной, а затем его шаги стали удаляться, следом за ним засеменила служанка, оставляя после себя только дымно-древесный аромат. К моему телу снова вернулась слабость, и я позволила себе ускользнуть туда без опаски.
Время бежало, а я будто застряла в вязком тумане, ничто не волновало и не привлекало моего внимания, в свои права вступили апатия и равнодушие. Каждый день Иштар наведывался в мою спальню. Грузными уверенными шагами, он подходил к окну и стоял там часами, что-то разглядывая, пока спину не начинало жечь от его тяжелого и ощутимого взгляда на мне… Когда он находился рядом, воздух густел, становился настолько плотным, что можно было его ощущать руками. Молчание Иштара угнетало, ложилось на меня невыносимым грузом. Всякий раз, когда он был рядом, это становилось мучительным испытанием для меня. Я ждала, когда он покинет покои и оставит меня наедине с усталостью и опустошением.
Я разлепила глаза, когда ощутила на лбу женскую прохладную ладонь. Фива аккуратно просунула руку под спину, чтобы помочь мне сесть. У ее ног стояла небольшая чаша с водой и лоскутом хлопковой ткани. Она намочила его, затем мягко промокнула мне лицо и шею. Я без особого выражения наблюдала за ней. А потом просто отвернулась к окну.
— Амара… — хотела было начать женщина, но взглянув на
