Любовь без ошибок - Екатерина Каблукова
- Регентшей, - не сдержавшись, подсказала ему Алекс, заслужив один благодарный взгляд и несколько гневных.
- Нет! - Фелиция скрестила руки на груди. - Я отказываюсь участвовать в этом!
- Но ваше высочество…
- Мой брат жив. Он заканчивал военную академию в числе лучших, он был на боевой службе и я не верю, не желаю даже допускать мысли, что он мог… - Она отвернулась и снова посмотрела в окно. - Продолжайте поиски!
- Как вам будет угодно, - подал голос министр иностранных дел, - но позвольте заметить, что долго скрывать исчезновение его величества не представляется возможным. сегодня-завтра это все просочится в прессу.
- Это - угроза? - Фелиция изогнула бровь. - Вы. Угрожаете. Мне?
- Я - нет. Эта ситуация угрожает всем нам. Последствия вашего решения могут оказаться фатальными для всего Альвиона.
- И позвольте поинтересоваться, чем именно? - Эдвард открыл дверь и шагнул внутрь.
В гостиной воцарилась оглушительная тишина, в которой эхо шагов императора прозвучало зловеще.
- Мама! - Алекс опомнилась первой. не скованная условностями, девочка кинулась к Эмбер и повисла на шее. - Мамочка!!!!
Ее крик вывел остальных из оцепенения.
- Нед! - Фелиция прошла к брату, гадая, обнять его или же оттаскать за волосы.
- Ваше величество! - министры окружили императора, сэр Тоби попытался присоединиться, но был бесцеремонно отодвинут вместе с креслом. Первый секретарь попытался встать и едва не упал, не поддержи его один из гвардейцев.
- Мамочка, где вы были? Почему вас не могли найти? Почему вы не связались? - все перекрывал звонкий голос Алекс. - Вас и вправду похитили?
- Я… Мы… - растерялась Эмбер, не зная,что можно говорить, а что говорить нельзя при таком скоплении народа.
- Думаю, мы обсудим это позже,- вмешался император. - В любом случае, госпожа Дарра всего лишь выполняла мои приказы.
- То есть вас никто не похищал? И вы просто не давали о себе знать, потому что… - дочь быстро сложила два плюс два. Под ее пронзительным, требовательным взглядом Эмбер не смогла юлить и только кивнула.
- Вот и прекрасно, - Алекс вырвалась из объятий матери. И рванула к двери, чуть не снеся сэра Тоби вместе с его креслом. Джаспер успел отступить. И даже открыл дверь перед маленькой разъяренной фурией, опасаясь, видимо, за сохранность императорского дворца.
- Алекс! - Эмбер, забыв обо всех и обо всём, кинулась за дочерью.
- Научили бы вы свою девочку вести себя в приличном обществе, - скривился министр юстиции.
- Милорд, - прошипела на него Фелиция, что успела прежде всех. - Смею вам напомнить. что этот ребенок был с нами на протяжении всех этих часов и вел себя достойно. Очень достойно. “В отличие от многих”, - явственно читалось между слов. Лорд Болленброк насупился, но промолчал. впрочем никому до него не было никакого дела.
Эмбер попыталась последовать за дочерью, но ей помешали.
- Подождите, - прошептала Мария-Терезия, едва ощутимо касаясь ее руки. - Чуть позже. Дайте девочке успокоиться.
В мертвой тишине, которая повисле после появления императора и выступления Алекс, она подошла к внуку.
- Ваше величество, - она склонилась в реверансе. - счастлива вас видеть живым и невредимым.
Ее поступок послужил сигналом остальным. Реверанс Фелиции, поклоны… Эдвард смотрел на все это, гадая кто же их присутствующих замешан в заговоре. Разумеется, чуть позже он передаст Джону записи, сделанные Селл, по которым можно будет проанализировать поведение каждого, кто был во дворце, но ему хотелось знать уже сейчас. Чтобы понимать, кто из них - его враг. впрочем, что понимать. Друзей среди кабинета министров у него нет.
Император покосился на сестру. Ну хоть в ней можно быть уверенным. Как бы они не ссорились, слова принцессы, сказанные недавно в этой комнате показывали, что она всецело предана брату. А вот Джаспер… смог бы он? Эдвард внимательно посмотрел на зятя. Заметив это, тот поднял вверх большой палец, показывая, что рад счастливому завершению треволнений. Затем он подошел к жене, наклонился и что-то шепнул. Фелиция согласно кивнула.
Эдвард мотнул головой, отметая крамольные мысли. Нет, Джаспер слишком хорошо знает свою жену и смог бы предугадать ее отказ стать регентом. Бабушка тоже исключается. Остаются министры и… Император еще раз посмотрел на сэра Тоби.
Честно говоря, больше всего ему хотелось, чтобы это оказался именно его секретарь. И он непроизвольно повернулся к Эмбер.
В простой футболке и джинсах, лишенная брони серых костюмов и туфель на каблуках, она казалась настолько хрупкой и беззащитной, настолько юной и желанной, что хотелось выгнать всех, прижать ее к себе - и никогда не отпускать. И как-то не помогали уже мысли о долге перед Альвионом и кабинет министров в полном составе. Но… Она смотрела на него с таким отчаянием и ненавистью, что император понял: не простит. Она никогда не простит ему эту ссору с дочерью.
Он подавил тяжелый вздох, подошел к бабушке, поцеловал ей руку, чуть дрогнувшую - безусловно и Марии-Терезии эти часы дались нелегко. Потом была Фелиция. Странно, но сестра смотрела на него, скорее с одобрением. Как-то он отвык от такого выражения ее лица.
- Сестра, - чуть склонил он голову.
- Брат, - в тон ему ответила принцесса.
Невысказанные слова клятвы повисли в воздухе.
“Ты - мой брат и сюзерен. Я всегда буду верна тебе”, - говорил взгляд Фелиции.
“Ты - моя сестра и вассал. Я всегда буду защищать тебя.”
- Господа, - обернулся он к своим министрам. - Можете быть свободны.
Император поймал себя на мысли, что смотрит на своих растерянных, оглушенных, бормочущих что-то принятое министров … с удовольствием. Как будто он победитель. Это было неправильно. Потому что оставался главный вопрос. И он касался даже не покушения, которое надо расследовать. Разогнать он их, предположим, разгонит. Даже Фелиция поняла, похоже, что это попросту необходимо. Вопрос в том, кого он поставит на их место. И как заработает на благо империи уже его собственный аппарат.
- Останьтесь, - очнулся от своих мыслей, когда к двери последним подошел человек в сером. - Я хочу с вами поговорить.
Поклон. И молчание.
.- Следуйте за мной, - подавляя в себе раздражение, бросил Эдвард. Кабинет его был рядом, он с удовольствием уселся в кресло, вытянул гудящие от напряжения ноги. И
