Чародейка на всю голову - Надежда Николаевна Мамаева
Не могу сказать, чтобы это меня обрадовало. Дорогу до участка я помню смутно, как и душную тёмную камеру, набитую битком. Грязные потные тела, лязг запоров и писк наглых крыс, которые, не стесняясь дня и людей, шныряли по казематам. Двум здоровым камерам, которые были друг напротив друга: мужской и женской.
Голова раскалывалась, тело ломило. Хотелось есть, пить, спать… Но больше всего – послать тремя векторами из высшей матерноматики на все четыре стороны одну зудящую чернобалахонницу. Причем, если бы костлявая канючила только о моей смерти, это бы не так раздражало. Но нет. Она причитала еще и своем отпуске. О пальмах, песочке, волнах и нехорошей мне, которая ее всего этого лишает. Одним словом, издевалась.
Я в полуобморочном состоянии бормотала в ответ, что здесь тоже почти рай, хотя и яблочки не те, и змеи мелковаты, но все равно… В общем, мы отлично проводили время до суда, беся друг друга.
Зато от меня и Хель сокамерники предпочитали держаться подальше. Так что в компании костлявой были даже плюсы: ко мне не пытались лезть. Видимо, интуитивно чувствуя смерть рядом.
Из камер выводили по четыре человека – на суд. Причем споро так выводили. Прям как конвейер: через каждые полчаса – новая партия. Я прикинула, что на каждого обвиняемого таким образом чуть больше пяти минут. Да уж… за такой промежуток времени точно можно оценить все улики, опросить свидетелей и предоставить доказательства.
Я взгрустнула. Вариант лучшего алиби – прикинуться потерпевшей – увы, был не для меня. Хотя бы потому, что «обокраденный» не пожалел своего времени и возжелал свидетельствовать на суде.
– Ты, ты, ты и ты! – Через решетку ткнули пальцем, указав на меня и еще троих: косматого страшенного мужика, побирушку и парнишку с хитрющим взглядом. Судя по всему, малец не первый раз был тут. Надсмотрщик отрывисто гаркнул: – На выход!
Один за другим, под конвоем, мы поплелись по коридору.
В мужской камере я оказалась исключительно из-за того, что выглядела по местным меркам пацаном: грязные штаны, голова, обмотанная тряпкой, сапоги и пыльная рубаха. А докапываться до гендерной сути тут, в отличие от моего мира, не то чтобы было не принято, скорее некогда: тюрьма и так трещала по швам. Но сегодня – удачное стечение обстоятельств – переполненные застенки можно было и разгрузить, разом и осудив преступников, и отправив их на каторгу. Вот и торопились стражи. Те, что остались и не были привлечены в патрули, прочесывавшие город в поисках сбежавшего Дьяра, спешно выводили заключенных из камер.
Так что ни о каком досмотре, когда меня привели в тюрьму, речи не шло. В мою сторону, перед тем как снять ловчую сеть, лишь посветили каким-то амулетом. Тот неярко вспыхнул ядовито-зеленым, и недовольный надсмотрщик буркнул:
– И этот, чтоб его, с даром! Кандалов из анаритума на вас не напасешься! Как тебя звать-то?
Я напрочь забыла, что ныне принадлежу к роду Уикроу и ношу имя Тигиан, ляпнув:
– Вик…а, – я зашипела от обжигающего холода на последнем звуке: это стражник нацепил мне на руки кандалы, металл которых, по ощущению, только что облили жидким азотом.
– Так и запишем. Вик. Пойман за кражу шестнадцатого травня сего года.
Он черкнул на замусоленной бумаге что-то пером, поставил оттиск кольцом-печаткой на листе. Место оттиска слабо засветилось. И потом прислонил перстень ко мне, дотронувшись до шеи под ухом. Кожа там мгновенно зазудела.
Только все это я отмечала лишь мимоходом. Сказывалась усталость, граничившая с нервным и физическим истощением. Потому даже не сопротивлялась, когда магические наручники на запястьях защелкнули. Да и имя не поправила.
С этим-то украшением мне и предстояло дожидаться приговора. Правда, как выяснилось, недолго. Еще солнце не успело сесть, а нас четверых уже вели по длинному, темному, узкому, извилистому коридору, который напоминал мне глотку прокурившегося до потрохов табачника. А когда тот закончился, мы оказались в небольшой комнатке, куда закатный солнечный свет пытался пробиться через плотный слой грязи на окнах.
Нас выстроили в ряд перед судьей. С боков подпирала стража. Про блюстителя закона серомундирный не соврал. Тот, судя по его виду, действительно недавно вышел из запоя. Но, на мой взгляд, исключительно ради того, чтобы вернуться и зайти в него как положено.
Позади стояла дюжина стульев. В основном пустых. Видимо, для досточтимых горожан, которые желали бы присутствовать при разборе дел. Но то ли сегодня судебный процесс был слишком скучным, то ли у народонаселения столицы нашлись развлекательные мероприятия поинтереснее… Даже того не-господина, который так рвался обвинить меня в краже его кошеля, не было. Видимо, утомился, болезный, ожиданием.
В качестве группы поддержки выступала лишь Смерть. Правда, вместо черлидерских помпонов она в нетерпении чуть пристукивала косой, скандируя:
– Ви-се-ли-ца! Ви-се-ли-ца!
Судье же было не до увещеваний. Его обуревала столь сильная похмельная жажда, что, сдается мне, будь рядом с ним влажные салфетки, и они пошли бы в ход. Но их не было. Потому законник лишь обмахивался платком, утирая им же пот, лившийся на лоб из-под парика с буклями, и буравил нас глазами с ярко выраженной сеткой капилляров.
О перегаре, которым несло на всю комнату, мне хотелось бы тактично умолчать. Хотелось, но не моглось: в первые минуты я закашлялась.
– Имя, – меж тем, недовольно скривившись, словно вопрос приносил судье нестерпимые терзания, спросил первого из нас четверых служитель местной Фемиды.
– Меня называют Вир, по прозвищу Безземельный, – буркнул здоровяк в чуть порванной рубахе.
Вторя его словам, камень, лежавший на столе перед судьей, засветился зеленым. Тут же один из серомундирных, покопавшись в стопке листов, нашел тот, на котором засветился оттиск печатки-кольца, и зачитал:
– Вир Безземельный перед лицом богов, магии и закона обвиняется в нападении на добрых граждан в корчме «Кривая струя…»… – Обвинитель на миг замолчал, прищурился, приблизив засаленный лист к самому носу, кашлянув, пробормотал «простите» и зычно зачитал: – …«Кривая струна», избиении хозяина и неуплате за заказ.
– Этот хмырь меня обсчитал! – перебил следователя Вир.
– Поэтому вы решили показать пример правильной арифметики и точно пересчитали корчмарю зубы? – не удержался от сарказма серомундирный.
– Там тоже была недостача! – нашелся подсудимый.
При их разговоре камень на столе перед судьей мигал заполошным светофором. Правда, исключительно зеленым.
И тут вмешался судья, указал колотушкой на Сизого и прогнусавил:
– Тебя, значит, обсчитали?
– Да, – с готовностью отозвался здоровяк.
– И ты устроил драку?
– Да, – уже не столь рьяно согласился он.
– Магию применял? – массируя виски, вопросил судья, взглядом указав на кандалы.
В ответ заключенный отрицательно мотнул головой.
И тут только я поняла, что на
