Золотая кровь 3 - Зелинская Ляна

И сон ему приснился чудесный.

Ему приснилась Эми, только в этот раз она была другой, почти такой, как вечером за столом, когда открылось её настоящее лицо. Но, в то же время, она не была злой и саркастичной, скорее весёлой и лукавой. Она улыбнулась ему, приложив палец к губам, наклонилась, забирая у него с пояса ключи, и прошептала:

— Сладких снов, сеньор Кот.

А затем, наклонившись к его губам, поцеловала лёгким невесомым поцелуем. И он увидел, как вокруг неё сияет лёгкое золотое облако, взметнувшееся двумя крыльями и осыпавшееся дождём. Он ощутил радость и чувство лёгкости, и хотел поймать её за руку, но она медленно отступила к двери, продолжая улыбаться и демонстративно звякнув связкой ключей на пальце, как будто дразня его.

— Прощайте, сеньор Кот!

А он не мог пошевелиться, ноги были слишком тяжёлыми. Кто — то тронул его за пальцы и резко открыв глаза, Виго увидел перед собой застывшее в ужасе лицо мейстера Фернандо и свою руку с револьвером, нацеленным ему прямо в лоб.

— Пр — р—ростите, сеньор, — хриплым полушёпотом произнёс управляющий, — я стучал, но вы не отзывались…

— Извини, извини… — пробормотал Виго быстро убирая пистолет. — Просто… Дурной сон!

И когда Фернандо ушёл, Виго долго умывался, пытаясь холодной водой привести голову в порядок. Но вода помогла не сильно.

Зато этот сон был таким ярким, что Виго внезапно понял: нет, это не совсем сон…

Именно так она забрала ключи. Именно так она и попала в подвал, а про Люка ему соврала… Вчера он не спросил её о подробностях, о том, как она избавилась от охраны, и какой у них с Люком был точный план. Но вчера он был в такой ярости, что просто не мог сформулировать правильных вопросов, не мог себя контролировать. Зато сегодня он выяснит абсолютно всё!

— Сеньор Виго, — услышал он над ухом тихий голос мейстера Фернандо, и вернувшись из своих мыслей уставился на управляющего, — пришёл инспектор Альварес.

— Инспектор? За каким чёртом он притащился чуть свет? — спросил Виго с раздражением.

— Это я его вызвал, — произнёс Морис, беря со столика для газет свежий номер.

— Зачем? — глухо спросил Виго.

— Ну как же, эйфайру нужно сдать полиции. Когда мы поймали этого Люка, я всё выяснил у инспектора, оказывается, для эйфайров есть отдельный закон, по которому при любом правонарушении, сразу же нужно уведомить полицию, и эйфайра им сдать без промедления.

— Морис, ты, кажется, забыл спросить об этом у меня, — ответил Виго жёстко, заставив сыщика выпрямиться и отложить газету. — Я ценю твоё рвение, но ты поторопился. Она останется здесь, как минимум, до того момента, пока я не узнаю то, что мне нужно.

— Но закон…

— Плевал я на закон, — также глухо и грозно ответил Виго, и Морис даже в лице изменился.

— Как скажешь, хефе, ладно. Ладно, я найду, что сказать инспектору.

— Вот и отлично. И, более того, никто не должен знать о том, что здесь произошло. Я предупредил и слуг, и домочадцев. А уж ты тем более держи язык за зубами. И ты Фернандо тоже, напоминать же не нужно?

Виго взглянул на управляющего и тот вытянулся, подобрав живот, и ответил степенно:

— Разумеется, сеньор Виго. Я прослежу, чтобы никто ничего не сказал.

— Но, хефе, послушай, это же опасно, — вкрадчиво произнёс Морис, сменив тактику, — ты уверен, что не отправить её туда, где она не будет представлять угрозы, разумно?

— Морис, я не буду дважды повторять, — сказал Виго, как отрезал. — И обсуждать это мы тоже не будем. Ты понял?

Он взглянул на сыщика тяжёлым взглядом и тот снова взялся за газету, ответив:

— Я всё понял, хефе.

— Зови инспектора, — коротко бросил Виго.

Мейстер Фернандо исчез в мгновение ока, сыщик углубился в чтение, чтобы ненароком не вызвать новую вспышку гнева, а Виго продолжил с ненавистью разглядывать омлет, испытывая только одно желание — швырнуть им в окно вместе тарелкой.

Морис отчасти прав — по закону, эйфайра пойманного на совершении преступления или обмане нужно немедля сдать полиции. Этим занимается отдельный отдел в Департаменте с пышным названием Supervision del exilio*. В быту же именуемый — Чистилищем. Отдел контролируется непосредственно сенатом, и каждый законопослушный житель Акадии знает, что за утаивание эйфайра, совершившего преступление, ему полагается штраф и тюремный срок. И для него, как для гранда, нарушение закона и вовсе недопустимо. Если об этом узнают газетчики, то это станет дополнительным оружием для других семей против семьи Агиларов.

Но, несмотря на все риски, Виго не собирался следовать букве закона. Более того, мысль о том, что инспектор увезёт Эмили прямо сейчас, оказалась на редкость неприятной. Настолько, что Виго испытывал глухое нарастающее раздражение.

Никто не будет ему указывать, что делать с Эмили! И пока он во всём не разберётся, никуда она не поедет! А Морису он голову открутит, если тот проболтается.

— Сеньор де Агилар, эрр Морис! — инспектор вошёл, держа в руках шляпу, и поприветствовал всех с поклоном. — Доброе утро! Прибыл сразу же после вашей записки.

— Эх, дорогой инспектор, очень рад вас видеть! — Морис встал и крепко пожал инспектору руку. — Очень рад! Уж простите за столь ранний и неожиданный вызов, но, знаете ли, обжегшись на молоке, на воду дуешь, как говорят у нас на севере. Так что после всего случившегося, каждый подозрительный человек теперь находится под моим пристальным взглядом. Так сказать, под лупой.

— Так вы поймали эйфайра? — спросил инспектор.

— Не совсем. Всё оказалось куда прозаичнее. Даже не знаю, я должен извиниться, но после того, как в дом неоднократно пытались проникнуть, моя реакция не удивительна, вы де понимаете? — Морис наклонился к инспектору, будто сообщая ему какую — то важную тайну.

— Э — э—э, простите, не совсем, — недоумённо ответил Альварес. — Так он сбежал? Кто это был?

— Ну что сказать — это был любовник одной из служанок. Понимаете, проник в дом тайно — ей не разрешено водить гостей, и они ничего лучше не придумали, чем запереться в кладовке и заняться там… ну вы понимаете. Охрана услышала, тот испугался, перевернул там всё пытаясь натянуть штаны, и как был голый, пустился наутёк. За ним погналась. А в той кладовке стояли коробки с какой — то золотой пудрой и серпантином, что остались от фиесты, ясное дело он весь в этом извалялся! Ну и представьте, бежит по галерее голый человек, ночью! Сияет золотом и за ним тащится шлейф из серпантина, ну и что вы подумаете? Каюсь, я его едва не застрелил, — Морис похлопал по ремню, где обычно висела кобура револьвера.

— Так он оказался не эйфайром?

— Да н-е — ет, Гонсалес оказался обычным болваном, охочим до женским прелестей, за что уже был выпорот на конюшне и отправлен восвояси вместе с его бестолковой подругой. Дурные слуги, что вы хотите! Да вы присаживайтесь, — Морис щёлкнул пальцами, привлекая внимание Фернандо, — приборы инспектору. Рюмочку хереса?

— Э — э—э, если угодно, — пробормотал инспектор, явно польщённый тем, что его усадили с грандом за один стол.

— Я же не видел эйфайров вживую, вот и переполошил весь дом, — усмехнулся Морис, поднимая рюмку хереса. — Его скрутили, да пока разобрались, я уже отправил к вам гонца. Уж простите, за столь раннюю побудку. Но я надеюсь услышать хорошие новости и от вас. Сегодня заседание сената, а я читал манифест, и хотел спросить, так что вы думаете насчёт фейерверка, которым угрожал Эспина? И почему этого, с позволения сказать, «борца за права эйфайров» всё никак не могут схватить? Я тут почитал: столько нападений, столько непотребств, а он уходит от полиции, словно вода в дырявое ведро! — Морис театрально вздохнул и, чуть подвинувшись к инспектору, спросил полушёпотом: — Быть может ему кто — то помогает вДепартаменте полиции? Как вы думаете?

Инспектор едва не подавился хересом. А Виго лишь криво усмехнулся.

Да сыщик тот ещё артист! Сочинить на ходу такое, да ещё и свести всё к тому, чтобы Альварес сам начал оправдываться здесь за весь Департамент полиции — это надо уметь.