Истинная кровь (СИ) - Марина Светлая
- Ваше Величество, позвольте мне сопроводить вас хотя бы по этой лестнице! – услышала она за спиной голос маркиза, не отстававшего ни на шаг.
- Черт бы вас подрал вместе с вашими лестницами, - пробубнила под нос Мари и обернулась к нему. – Как вам будет угодно….
Как там положено было обращаться к маркизам в Средние века? Ваша Светлость? Ваше Сиятельство? А если ты королева, то как тогда быть?
Маркиз взял ее под руку и с улыбкой сказал:
- Когда моя супруга носила под сердцем маленького Сержа, ей не дозволялось бродить в одиночестве.
- Позвольте посочувствовать маркизе.
Де Конфьян рассмеялся и толкнул дверцу – они как раз спустились к выходу в сад.
Накануне вечером он здорово набрался, как обычно, совсем не пьянея при этом. Но чаша за чашей заливаемое в глотку вино едва ли могло внушить королеве уважение. Да и вообще, на все пиршество она взирала будто бы с молчаливым осуждением. Говорила мало. И быстро покинула тронный зал. Слуги, с которыми и теперь по старой памяти Скриб был на равных, поговаривали, что она не в себе. Впрочем, это как раз походило на традицию семейства де Наве. Много лет назад король Александр был женат на юной графине Дюша. Спустя год после его женитьбы было объявлено о том, что молодая королева безумна, и ее заточили в монастырь. Спустя еще несколько месяцев королева скончалась, и король посадил на трон Элен Форжерон, сделав ее своей женой.
Но королева Мари все-таки совсем не походила на безумную. Она немного дичилась, но взгляд ее глаз из-под темных ресниц был острым и ясным. А еще ей понравились его канцоны. Он бы скорее счел ее сумасшедшей, если бы она не выказала своего восхищения ими. Последнее дозволялось одной только его супруге и старине Паулюсу.
- Не стоит сочувствовать маркизе, Ваше Величество. Я смею надеяться, мое общество едва ли ее тяготило.
Зимний воздух ударил Мари в лицо, и она жадно втянула его носом. Декабрьское солнце сияло обманчиво ярко, но совсем не грело.
- Благодарю вас за помощь, маркиз, далее я сама, - слушая его вполуха, сказала королева и, посильнее запахнув полы плаща, направилась вглубь сада. Однако не успела сделать и шага, как вдруг услышала голос Мишеля.
- Вот вы где, любовь моя! – произнес ее обожаемый супруг. Мари улыбнулась и бросилась вперед, на голос, обогнула высокую и очень старую липу, увитую диким плющом, и остановилась, как вкопанная.
В нескольких шагах от нее Мишель целовал прекрасную маркизу Катрин де Конфьян.
- Ой! – второй раз за день выдохнула Мари и прислонилась к липе.
- А я предупреждал, что прогулки в одиночестве не приведут ни к чему хорошему! – словно сквозь толщу воды, донесся до нее голос маркиза де Конфьяна, но она совсем не понимала его слов. Сердце ее пропустило удар и пустилось вскачь. Больше она уже почти ничего не слышала. Она только стояла, широко распахнув глаза и глядя на поцелуй, подаренный королем другой женщине.
Маркиз де Конфьян, спешивший на помощь королеве, которая, растяпа эдакая, наверняка подвернула ногу, или увидела змею, или бог знает, что еще… замер. Его Катрин обнимала за шею короля и жарко отвечала на поцелуй, который Его Величество, видимо, даровал своей подданной в знак… в знак общего интереса к оросительным каналам, ставшими главной темой минувшего вечера. Из груди его вырвался глухой стон. А сердце пронзила боль.
- Катрин! – выдохнул Серж Скриб маркиз де Конфьян и сжал кулаки, впуская в себя ярость. И отчего-то надеялся, что ярость заглушит эту адскую боль.
Его Величество услышал какой-то странный звук совсем рядом, в глазах вспыхнул яркий свет, от которого стало больно смотреть. Но уже через мгновение он с недоумением взирал на маркизу де Конфьян, которую держал в объятиях, и которая пылко прижималась к нему губами.
Он отстранил ее от себя и, с трудом подбирая слова, выдавил:
- Вы что-нибудь понимаете?
А подняв глаза, заметил Мари. Она стояла неподалеку, под липой, и молча смотрела на них.
