Мэри-Дженис Дэвидсон - Волчица Джареда
Одним движением она спрыгнула с кровати и направилась к Джареду, почти видя, как ступает по кровавым лужам. Мойра склонилась над ним.
— Джаред, милый, это сон.
— Рене… Бедная Рене. Она сопротивлялась, а он… он… Я опоздал… Вернись я домой на полчаса раньше…
«И тоже умер бы».
— Рене больше не мучается, дорогой. Вернись в постель
— Я не могу… Постель?
— Ты спишь, Джаред. Это просто ужасный, жуткий кошмар. Рене знает, что ты старался. Знает, что ты любил ее, и любишь до сих пор. Ты всю жизнь посвятил, чтобы отомстить за нее, правда?
— Я… да. — Голос Джареда стал ниже. Маленький мальчик исчезал. Возвращался мужчина.
— Ляг со мной. — Мойра легко подняла его на ноги, хотя он был на двенадцать дюймов выше и фунтов на пятьдесят тяжелее нее, и повела к кровати, словно он был ребенком. — Все в порядке.
— Нет, — возразил он, вновь засыпая. — Больше ничто не будет в порядке.
«В этом, пожалуй, ты и прав».
— Осторожно, Мойра. Они оборотни. Я знаю, это звучит невероятно. — Джаред зевнул, приваливаясь к ее плечу. — Но они чудовища из сказок. Уиндэм и его свора.
— Знаю, — тихо ответила она, думая про себя: «А что ты скажешь, когда узнаешь, что я — одно из них?»
И почему ее это так волнует?
~~~Мойра проснулась от приятной щекотки в районе груди, и, приоткрыв один глаз, увидела Джареда, прикусывающего ее сосок. В комнате было еще темно, короткая стрелка на часах даже не добралась до пяти.
— Мама слишком рано отняла тебя от груди, да, Джаред?
Он фыркнул, но звук получился приглушенным.
— Очень смешно. Пошли в душ. У меня во рту словно дохлая крыса нагадила.
— Спасибо, очень наглядно. Тебе стоило бы подписи к открыткам сочинять…о-ой! Ну, правда стоило бы. А с чего это мы уже встаём?
— Не спится, — пробормотал Джаред, избегая встречаться с ней взглядом. — Всякий раз, стоит мне наконец отключиться, я… тут же просыпаюсь. Вставай.
Через несколько минут, быстро умывшись, он принялся намыливать каждый дюйм тела Мойры под обжигающе горячими струями воды. Мойра громко постанывала от удовольствия. Она всегда считала, что если после мытья кожа не покраснеет как следует, купание не засчитывается.
Про сон Джареда они не говорили. Она даже не была уверена, знает ли он, что ночью бродил по комнате, пытаясь стереть с рук кровь мертвой сестры. Мойра решила не упоминать об этом.
— Ты, наверное, самая умная женщина, которую я когда-либо знал, — неожиданно заявил Джаред, ополоснув ее грудь, а потом вновь намыливая руки и принимаясь скользить ладонями по мягким холмикам. — И уж конечно, самая красивая.
— С чего это ты? И спасибо. Наверное, ты прав. Насчет моего ума, я имею в виду.
— И такая скромная!
Мойра пожала мокрыми плечами.
— В детстве мать относилась ко мне как к кукле — такой маленькой очаровательной светловолосой куколке, которую нужно наряжать, холить и лелеять. Для нее имела значение лишь моя внешность. Поэтому и все остальные обращали внимание только на это. А я была умной девочкой. Действительно умной. Поэтому сейчас я предпочитаю говорить об этом. А как я выгляжу, мне не интересно.
— Я бы не сказал, что у тебя неинтересная внешность, красавица, — заметил Джаред. — Но я понимаю, насколько тебе должно было быть неприятно.
— Ага. Прости за это глупое лирическое отступление о «несчастном детстве бедняжки Мойры». — Она смущенно пожала плечами. — И кажется, грудь у меня уже достаточно чистая.
— Она грязная, — торжественно объявил Джаред. — Правда. Ужасно грязная. Я не успокоюсь, пока не смогу с нее есть.
Губы Мойры дрогнули.
— Да неужели?
Ощущения от его рук, скользящих по коже, казались просто божественными. Мойра еще секунду позволила себе понаслаждаться, а потом вернулась к теме поинтереснее:
— Значит, самая умная?
Стая принимала ее способности как должное, а тех мужчин, что не были с ней близко знакомы, ее мозги волновали в последнюю очередь. Замечательно и неожиданно встретить кого-то, кто не только обратил внимание на ее ум, но ещё и счёл это славным.
— Правда? Ты же, наверное, немало женщин знавал. — «Судя по твоему мастерству в постели, не одну тысячу».
— Ага, — небрежно заметил он. — У тебя IQ выше моего, наверное, пунктов на двадцать-тридцать. — Джаред говорил абсолютно невозмутимо, словно речь шла о размере бюста.
Мойра расширила глаза, не обращая внимания на горячие брызги.
— И тебя это ни капельки не волнует?
— Не-а. — Он небрежно пожал широкими плечами, по которым текли струйки воды. — У каждого есть свои сильные стороны
— Ну… — Мойра тщательно подбирала слова; давно ей не приходилось вести столь интересных разговоров. — Мои знания больше из книг. А ты… скорее хитрый, что ли. И часто, наверное, это даже лучше, чем разбираться в цифрах.
— Знаю, — небрежно согласился Джаред.
— И кто из нас теперь скромничает? — Мойра ущипнула его, а он шлепнул ее по руке.
— Осторожно, у меня невероятная реакция, я могу искалечить тебя.
— Как же, как же.
Его улыбка поблекла, и взгляд стал рассеянным, словно он смотрел не на Мойру, а сквозь нее. Его мысли оказались далеко отсюда.
— Я всегда был хорошим бойцом. Разбивал головы, и все такое. В детстве мне доводилось немало драться — знаешь, парни всегда вились вокруг моей сестры, ее звали Рене…
— Я знаю.
Джаред замолк, руки на ее груди замерли, а синие глаза превратились в узкие щелочки.
— Откуда?
— Она снилась тебе прошлой ночью. Ты звал ее по имени.
— О, — Мойра так и не поняла, чем был вызван румянец, проступивший на его лице, — горячей водой или внезапным смущением. — Ясно. Слушай, надеюсь, я тебя не зацепил? Иногда из-за кошмара я мечусь на кровати. Или хожу во сне.
— Нет, — солгала она. Вообще-то ночью она заработала впечатляющий синяк под глазом. Но к утру он уже рассосался.
— О, ну слава богу.
Мойра налила в ладонь немного шампуня и принялась мыть Джареду волосы, перебирая пальцами длинные пряди. Он рефлекторно изогнулся под ее прикосновениями, а затем продолжил:
— Как бы там ни было, мне приходилось держать ее парней в рамках приличия при помощи кулаков, понимаешь? А отец незадолго до смерти записал меня во всевозможные секции боевых искусств, бокса и всякого такого. Хотел не позволить мне вляпаться в неприятности — он считал, что пока я колочу других на ринге, я буду слишком уставать, чтобы ввязываться в драки. В общем, когда я окончил школу, то мог с легкость надрать задницу любому. И морская пехота была только рада заполучить меня в свои ряды.
