Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище - Юлия Арниева

Юлия Арниева

Харчевня «Три таракана» история выживания на гномьем торжище

Глава 1

Сознание возвращалось ко мне неохотно, словно я всплывала со дна темного, вязкого омута. Первым, что пробилось сквозь пелену небытия, был звук. Голос, похожий на медленный грохот камнепада где-то в глубокой пещере — низкий, рокочущий, с дребезжащими гранитными нотками, от которых, казалось, вибрировал сам воздух.

— … повезло тебе, что у человечки голова крепкая. А то заявятся из Гильдии, начнут тут шарить. Нам эти проверки ни к чему.

Ему отвечал другой голос, полная противоположность первому — высокий и скрипучий, как несмазанная тележная ось.

— Так ненароком ведь! Чего в зал выбегла? Отсиделась бы в кухне, как ейный папаша покойный. Вечно он говорил: «Драка в харчевне — стихия. А от стихии надо прятаться, а не встречать ее с кочергой наперевес».

Боль. Она вспыхнула в голове ослепительной белой молнией, заставив меня застонать. Тупой, пульсирующий гул в затылке превратился в симфонию тысячи молоточков, отбивающих бешеный ритм по моим вискам. Я с трудом разлепила веки. Мир был мутным, расплывчатым пятном света и тени, в центре которого маячили две окладистые бороды, почти полностью закрывающие обзор.

Холодный, липкий страх тотчас ударил под дых, заставив сердце пропустить удар. Инстинкт заорал громче боли. Я резко рванулась вверх, вскакивая на ноги в одном неуклюжем, паническом движении. Комната тут же качнулась, пол ушел из-под ног, а в глазах потемнело. И я замахала руками, отчаянно пытаясь ухватиться за пустоту, удержать равновесие.

Когда зрение, наконец, сфокусировалось, я удивленно замерла. Мужики, которые только что казались такими огромными, теперь стояли внизу, едва доставая мне до пояса. Их широкие, коренастые фигуры в кожаных жилетах и грубых штанах, их недоуменные лица, задранные вверх, выглядели почти комично. Они были похожи на ожившие садовые статуэтки.

Я медленно огляделась, пытаясь унять бешено колотящееся сердце и головокружение. Помещение было просторным, с низким потолком из темных, просмоленных балок, на которых висели закопченные железные люстры со свечными огарками. Пахло прокисшим пивом, едкой пылью и чем-то острым, металлическим, как запах свежей крови. Это была харчевня, таверна, трактир что-то в этом роде. И здесь явно произошло нечто ужасное.

Повсюду царил хаос. Часть мебели, тяжелой, дубовой, была перевернута. Один стол с толстыми, резными ножками был расколот надвое, его щепки торчали вверх, словно сломанные кости. У стены сиротливо валялась скамья со сломанной спинкой. Весь дощатый пол, темный и липкий, был усеян осколками глиняной посуды, которые поблескивали в тусклом свете, пробивающемся сквозь мутные, засиженные мухами окна.

На краю сознания я невольно отметила, что вся мебель была двух размеров. Рядом с массивными, низкими столами и приземистыми табуретами, идеально подходящими для двоих ворчунов, стояли столы и стулья повыше, обычного, человеческого роста.

— Эй, хозяйка, ты как? — пророкотал первый гном, тот, что с голосом-камнепадом. Его огненно-рыжая борода была заплетена в две толстые косы, перехваченные медными кольцами с рунической вязью. — Слышь, мы за эту виру… ну, за погром… заплатим. Сколько скажешь. Только ты в Гильдию Правопорядка не жалуйся, лады? Дела семейные, сами разберемся.

Я тупо смотрела на него, не понимая ни единого слова. Хозяйка? Гильдия? Вира? Голова кружилась, каждое слово бородача отдавалось в висках болезненным эхом. Я просто кивнула, желая лишь одного, чтобы они замолчали и ушли. Чтобы эта абсурдная сцена закончилась.

— Вот и славно, — удовлетворенно хмыкнул второй, с седой, лохматой бородой, похожей на мочалку. — Мы это… пошли тогда.

И два кряжистых мужичка, не сговариваясь, развернулись и, тяжело ступая окованными сапогами, направились к выходу.

Борясь с приступом тошноты, я, пошатываясь, побрела за ними. Где я? Что это за место? Вопросы роились в голове, но не находили ответов, тонули в густой пелене боли. Я дошла до массивной дубовой двери, которую странные люди оставили приоткрытой, и, не решаясь выйти, прижалась к косяку и выглянула на улицу.

Увиденное ошеломляло. Прямо перед зданием начиналась огромная, идеально ровная площадь, вымощенная гладким серым камнем. А над площадью, упираясь в свинцовое, низкое небо, вздымались величественные, невероятные горы. Их остроконечные, заснеженные пики, окутанные клочьями облаков, казались вырезанными из синего льда. Казалось, они подпирают сам небосвод. У подножия гор, вокруг площади, стояли несколько приземистых каменных домов, словно вросших в землю. Надписи на деревянных вывесках, сделанные незнакомыми, угловатыми буквами, я каким-то образом понимала: «Гостиница 'Каменное ложе»«, 'Табачная лавка Гимли», «Оружейная мастерская братьев Громовых».

На площади кипела жизнь. Возле груженых телег с какими-то мешками, бочками и странными, переливающимися кристаллами, толпились люди. Высокие, привычные на вид, в простой одежде. И те самые низкие, коренастые крепыши, которые только что были в зале. Они о чем-то яростно спорили, отчаянно жестикулируя, тыча друг в друга пальцами и размахивая бородами.

— Это что… гномы? — прошептала я пересохшими губами. Осознание абсурдности происходящего обрушилось на меня ледяной волной. Это был точно не сон. И не галлюцинация.

Я нерешительно отступила в полумрак помещения, и с силой захлопнула дверь, повернув тяжелый железный засов. Грохот замка показался оглушительным в наступившей тишине.

Мне нужна была вода. И где-нибудь присесть, чтобы собрать осколки мыслей в единое целое. Взглядом я нашла в дальнем конце зала еще одну дверь и, держась за стены, чтобы не упасть, побрела туда.

За дверью оказалась кухня. Грязная, запущенная, с горой немытой посуды в большом оцинкованном тазу. В воздухе стоял кислый запах. Но мне было все равно. В углу стояла большая деревянная бочка с водой. Я нашла на столе медный ковш, зачерпнула полный и жадно, захлебываясь, начала пить. Холодная, с привкусом железа вода немного прояснила мысли и уняла дрожь. Я выпила еще и обессиленно опустилась на грубый табурет.

Тишина. Только мое тяжелое дыхание и гул в ушах. Я сидела, уставившись в одну точку, пытаясь понять, что дальше делать. Мой взгляд скользнул по заваленному хламом столу и зацепился за странный предмет. Это было похоже на уродливую скульптуру паука, собранную из потускневшей меди и латуни, размером с большой кочан капусты. Восемь тонких ножек и большая хрустальная линза вместо глаза.

— Что за жуткая фигура… — пробормотала я себе под нос, протягивая руку. Но едва мои пальцы коснулись холодного, гладкого металла, как в ту же секунду мое тело пронзил резкий, болезненный разряд, словно удар тока. Он прошел от кончиков пальцев до самого