Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок - Елена Кутукова

Хозяйка приюта для перевертышей и полукровок

Глава 1

— Как она? – в незнакомом мужском голосе ощущались тревога и беспокойство.

— В порядке. Вот-вот должна открыть глаза, — прозвучал равнодушный голос его собеседника.

— Хорошо... Хорошо... Даже после того, что она сделала...

Э… что сделала? И кто? Неужели я? Да я никому никогда ничего плохого не сделала.

Собственно, а где я? И почему я лежу? Я же только что шла. На работу спешила.

Я приоткрыла глаза и словно сквозь туман не увидела перед собой улицу, где только что была. Сейчас я находилась в помещении, которое выглядело незнакомым. Неужели больница?

Я не помню, как сюда попала. Скорее всего, упала в обморок. Иначе как объяснить ужасную головную боль, которая давила на виски, словно кто-то пытался расколоть мой череп?

Несколько раз моргнув, я попыталась привести зрение в порядок. Постепенно контуры начали проясняться, и я осознала, что увиденное крайне странное. В больнице обычно не бывает картин в золоченых рамах, а также тяжёлых бархатных штор, которые создают атмосферу роскоши. Я обвела взглядом комнату и заметила женщину рядом со мной, одетую в длинное закрытое платье насыщенного зелёного цвета. Она явно не выглядела как медсестра. Может быть, это просто прохожая, которая меня нашла и осталась рядом?

И почему наряд такой странный?

Взгляд скользнул  дальше.

Но кто этот мужчина, который расхаживает взад и вперёд, словно не может найти себе места? Высокий, статный, с темными волосами, он привлекал внимание. Внезапно он резко повернулся, и я встретила его тёмно-фиолетовые глаза. Они были пронизаны какой-то странной энергией, и я почувствовала, как сердце забилось быстрее.

— Что ж, с возвращением в мир живых, Джорджиана, — произнёс он.

В его голосе удивительным образом смешались облегчение и боль, но я никак не могла понять, чем вызваны такие эмоции. Может, он меня сбил на машине?

Но все это было неважно в свете следующей мысли.

Вопроса, который  не давал мне покоя: какая ещё Джорджиана? Я хотела его задать, но почему-то не смогла произнести ни звука. Во рту было сухо, как в пустыне Сахара, и я ощутила, как страх и замешательство охватывают меня.

И что за странная одежда на нем? Черный плащ, да еще и в помещении.

— Правда, это значит лишь то, что необходимость в разрыве нашей с вами помолвки не отпала. А произошедшее уж точно не заставило меня передумать, — продолжил он, голос был холодным и решительным.

Я лишь растерянно взирала на незнакомца. Какая еще помолвка? Какой еще разрыв? Нет у нас подобной традиции.

Хотя на самом деле речь шла не обо мне, а о какой-то Джорджиане, но он определенно обращался ко мне.

 Я чувствовала, как внутри нарастает обида, но не могла понять почему. Никто не объяснял, что именно я, то есть эта Джорджиана, сделала, чтобы заслужить такое отношение.

Может быть, это просто дурацкий сон? Какой-то странный кошмар о прошлых жизнях, о которых я никогда не задумывалась. Но всё казалось слишком реальным. Я попыталась сосредоточиться, вспомнить, что произошло до этого момента, но в голове царила пустота. Я чувствовала, как страх и неуверенность охватывают меня, и в этот момент стало ясно одно — я должна выяснить, кто я на самом деле и что произошло, прежде чем смогу понять, почему этот мужчина так холоден ко мне.

— Только не говорите никому о причине, — взмолилась женщина, наконец нарушив тишину, отвернувшись от меня и уставившись на жениха.

Сейчас я была с ней не согласна. Меня причина очень интересовала. Казалось, я умру от любопытства. Или от головной боли. От ужаснейшей головной боли.

— Милорд, смилуйтесь над моей дочерью, ее же после такого позора никто и замуж не возьмет! — женщина в зеленом наконец нарушила тишину. — Я этого не вынесу! — женщина смерила меня взглядом, полным пренебрежения. – Проще будет признать, что она мне не дочь.

В ее глазах, в интонации голоса не было ни намека на сочувствие. А ведь она говорила о своем родном ребенке.

 Да уж, заботливая мама у Джорджианы, нечего сказать.

Кажется, даже незнакомец был под впечатлением от несостоявшейся родственницы.

— Мадам Рауз, такое неприемлемо для моего рода, но воля ваша.

Рода? Интересно, что он имеет в виду под родом.

— Однако хочу заметить, она вам не дочь, а падчерица.

Что ж, это, как ни странно, хорошо объясняет пренебрежительное отношение женщины. Джорджиана, то есть я, была для нее чужой.

— Тем более. Я не хочу, чтобы это повлияло на мою красавицу Юланну. Ее, знаете ли, заприметил сам генерал… — распиналась женщина, но мужчина не проронил ни слова. – Эх, лучше было вас сразу с моей родной дочерью познакомить.

— Сомневаюсь, — сказал мужчина довольно безжалостно.

— Милорд, в конце концов, Джоджиана  же могла ничего не знать и искренне верить, что все правда. Люди ошибаются, — произнесла мадам Рауз. —  Все-таки ваши драконьи тонкости довольно сложны.

Какие еще драконьи тонкости? Я ни черта не понимаю. Может, это просто выражение такое?

— В таком не ошибаются, — безапелляционно заявил мужчина. – Ваша падчерица обманщица, а обманщицы никому не нужны.

Все интереснее и интереснее.

— Не думаю, что она когда-нибудь выйдет замуж, даже если я ничего не скажу.

А вот это прозвучало как-то обидно. Даже не знаю почему. Такое просто нельзя никому говорить, ни мне, ни уже этой неведомой Джорджиане.

— В чем я обманула? – удалось спросить мне. Вместо звучного голоса раздался вялый шепот. Собственный голос был мне не знаком.

— Вам лучше поберечь силы, — ответил мужчина.

Только сейчас в голове пронеслось его имя. Крил. Не знаю, откуда это взялось, но почему-то показалось, так и есть.

— Тогда мне просто стоит выставить ее из дома, — холодно произнесла мачеха.

— Эта девушка одна точно не справится, — выдал мужчина, поморщившись. — Вы ее ничему не научили и не дали образования.

 Он сжал губы, глубоко вздохнул, а затем произнес:

— Мы разорвем помолвку по обоюдному соглашению.

Слова звучали так, будто бы каждое давалось ему с титаническим трудом.

В этот раз мужчина посмотрел на меня.

Я кивнула.

В самом деле, зачем цепляться за помолвку с незнакомцем? Тем более когда незнакомец сам хочет отменить эту договоренность.