Точно по расписанию - Дарья Волкова
— Нет, не показалось. Но… но это все ненастоящее.
— А какое же оно?! — хрипло расхохоталась Ксюша. — Ты еще скажи, что вы меня специально разыграли.
— Именно так.
Наступила тишина. Ксюша медленно опустила руки вместе с полотенцем. У нее было красное и опухшее лицо. Она смотрела на Тима и молчала. А Тимофей протянул ей свой телефон.
— Последние сообщения прочитай.
Она взяла телефон не сразу, с некоторой опаской. А потом все же разблокировала экран и прочитала несколько сообщений. Долистала до фото розовой пробки и резко погасила экран.
Ксюша некоторое время смотрела на телефон в своей руке.
— Ты хочешь сказать… Что эта девка писала тебе сообщения… специально? Что вы так… договорились?
— Да.
— И на самом деле у вас ничего не было?
— Никогда и ничего.
— И ты хотел, чтобы я это увидела?
Тим чувствовал себя таким дураком, как никогда в жизни.
— Ну… да.
— Зачем?! — спросила она тихо. А потом Ксюша выдохнула и закричала: — Зачем, Тим, зачем?! Объясни мне!
Он прошел дальше в кухню, вытащил табурет, сел.
— Понимаешь… план был в том… чтобы вызвать твою ревность.
— Что?! — теперь Ксюша не кричала. Она шипела.
— Ну… чтобы ты подумала, что у меня что-то есть с Вероникой. И приревновала.
— Зачем?! Бл*дь, Тимофей, скажи мне внятно, ради чего все это!
— Я хотел, чтобы ты испытывала ко мне хоть какие-то чувства.
Ксюша смотрела на него, широко раскрыв глаза. Ее грудь быстро поднималась и опускалась.
— То есть… вот это все… — она подняла телефон и потрясла им. — Вот это весь трэш… Только потому, что ты заскучал?!
— Я не заскучал. Ксюша, я…
— Заскучал, и тебе не хватало ярких чувств, да? Моей ревности, например?!
— Ксюша, все не так. Я…
— Я, я, я! Ты хоть представляешь, что я почувствовала?! Ты подумал, что я почувствую, когда все это прочитаю? Да как до этого можно было додуматься, Тим?! Вся эта… гадость, мерзость?! Ты хотел, чтобы я это увидела?! Ты о моих чувствах подумал?!
— Признаю, я был не прав.
— Ты охренел! — взвизгнула Ксюша и вдруг, широко размахнувшись, зашвырнула телефон Тимофея в стену. Удар в кафель, потом телефон упал на пол. Хана аппарату. — Видеть тебя не могу! — прошипела Ксюша. — Видеть! Тебя! Не могу!
Она сорвалась с места и выбежала из кухни. Тимофей покосился на валяющийся на полу телефон — и бросился вслед за Ксюшей.
— Ты куда?!
Она судорожно стаскивала с себя домашнюю одежду.
— Куда глаза глядят. Лишь бы тебя не видеть. Ты… ты… ты… Ненавижу тебя!
Это второе «ненавижу тебя» что-то переключило в Тимофее. Или сломало.
Я хотел, чтобы ты меня любила. А сделал так, что ты меня ненавидишь.
— Если ты не хочешь меня видеть, я уйду. А ты оставайся дома.
— Уходи! Убирайся!
Тимофей переоделся быстро и в полной тишине. В этой же тишине оглушительно хлопнула входная дверь.
***
Ксюша зачем-то вернулась на кухню. Из одежды на ней были джинсы и домашняя маечка на тонких лямках. Свидетельство того, как она прервалась в процессе переодевания. Свидетельство того, что сегодня вся ее жизнь опрокинулась.
Ксюша замерла на входе на кухню. Прямо напротив нее валялся разбитый телефон Тима. Получается, что он ушел без телефона. По нынешним временам это просто что-то невозможное. Как может человек быть без мобильного телефона? Есть даже фобия какая-то с непроизносимым названием — боязнь оказаться без телефона. А Тимофей, получается, не испугался. Но и позвонить или написать ему теперь нельзя.
Да и по фиг! К черту его. Такое тут устроил! Пусть сходит, проветрится, подумает над своим поведением!
Пиликнула духовка. А вот и ужин готов. Только есть его не кому. А почему, собственно?..
Минут десять Ксюша предавалась гастрономическим излишествам. То есть, попросту жрала. А потом с чувством тупой сытости откинулась спиной на стену, поняла, что в таком положении категорически неудобно, и пошла в гостиную. Там лежать на диване с полным обожратым животом гораздо удобнее. Вообще, Ксюша даже и вспомнить не могла, чтобы когда-то вот так, практически до тошноты и того, что тяжело дышать, объедалась. Она всегда стояла за умеренность в питании и пыталась донести свою позицию до Ульяны Артемовны, которая кормила своих мужчин как на убой. Но делала это вкусно, что правда, то правда.
Ксюша разблокировала экран телефона, заглянула в новостные ленты — и со вздохом выключила телефон и положила его на пол рядом с диваном. С мыслей о свекрови ее мысли перетекли к Тимофею.
Ксюша еще раз вздохнула. Клокотавшая в ней злость утихла. Или Ксюша ее сожрала вместе с рулетами и рисом. Осталось недоумение. И немного обиды.
Ксюша была уверена, что знает Тимофея. Они столько лет вместе. Он такой предсказуемый. Ксюша могла бы предсказать его слова, его реакцию в любой ситуации. И вот вам пожалуйста. Сначала она видит переписку в его телефоне, переписку о сексе с девушкой. Переписку, которая явно и недвусмысленно говорила о том, что у Тима роман с этой девушкой. Как ее там, Вероника.
В Ксюше снова начала закипать злость и обида. Ей казалось в тот момент, что у нее мир опрокинулся. Что земля ушла из-под ног. Что ее спокойный уютный мир вдруг превратился в нечто страшное, непредсказуемое, опасное. Где у твоего мужа, которого ты, как тебе кажется, знаешь словно свои пять пальцев, вдруг обнаруживается горячий роман с коллегой.
Ксюша неожиданно для себя всхлипнула. Слезы она терпеть не могла, свои — в особенности. Считала слезы проявлением слабости. Но сейчас, при воспоминании о том, что она почувствовала, когда увидела эту переписку, когда думала, что Тим ей изменяет, что он ее предал — реально схватило горло. Ксюше казалось, что так больно ей никогда в жизни не было. Потому что ее никогда не предавали. И все эти ток-шоу по телевизору и на видеохостингах, всякие посты про измены, что попадались иногда в социальных сетях — все это теперь заиграло новыми красками. Раньше Ксюша от этого снисходительно отмахивалась. Она была уверена, что это раздувание из мухи слова. И что ее это никогда не коснется. Теперь она убедилась в том, что это охренеть как больно — когда тебе изменяют, когда тебя предают.
Ксюша сердито шмыгнула носом, смахнула слезы. Ну что она себя накручивает? Ничего из этого не произошло.
Тимофею Ксюша поверила сразу. Наверное, потому, что она ему всегда и во всем верила. Доверяла. А еще потому, что ей в этот дурацкий розыгрыш было поверить проще, чем в то, что ее Тим,
