Душа греха и разврата - Силла Уэбб
— Ты знаешь, что говорят о любопытстве, — шепчу я прямо возле её уха.
Её тело дёргается, но она не убегает, как я ожидал. Мне бы понравилось, если бы она это сделала. Я бы с удовольствием погнался за ней. Девушка медленно поворачивается и поднимает голову.
Твою мать.
Она потрясающая.
Совершенно прекрасна.
Когда она смотрит на меня, в этом тусклом свете, я словно попадаю в другой мир. На долгое мгновение время вокруг меня останавливается, и я просто упиваюсь этим видением передо мной.
Она такая красивая, что это каким-то образом задевает меня. Как будто она не имеет права владеть всем этим совершенством на своём лице, когда она одета в потрёпанную одежду и покрыта… сажей?
Её глаза невероятные. Они напоминают мне глубины Карибского моря, а её светлые волосы обрамляют их, будто солнце.
У меня появляется странное желание погладить её по щеке. Моя первоначальная реакция на это создание — тревога. Это заставляет ещё больше злиться на неё за то, что она подглядывает.
— Кто ты, чёрт возьми?
— Д-дочь, — говорит она, заикаясь на полуслове.
Я качаю головой. Маленькая лживая ведьма.
— Нет. Нет, ты точно не Дейзи и не Айрис. Я проверил Иветту и двух её девочек. Ты не одна из них. Я бы запомнил тебя, если бы ты была в полученной мной информации.
Я бы точно её запомнил. Она, как обстановка в этом доме — вне времени. Как будто она лучше вписывается в прошлое, чем в настоящее. Что-то в ней неземное и потустороннее. А ещё в ней есть что-то кричаще невинное, и, может быть, это не так уж и глубоко в душе, но что-то мне подсказывает, что так оно и есть — и это? Это заставляет мой рот наполняться слюной.
Меня осеняет странная мысль. Что, если она привидение? Она настолько эфирная, что я могу в это поверить.
— А, так ты падчерица, — значит, не призрак. Я не обратил особого внимания на падчерицу, когда изучал всё это, потому что на прилагаемой фотографии был изображён обычный подросток, шестнадцати, или около того, лет. Одета в самый худший наряд и с длинными, ужасными волосами. Я бегло просмотрел информацию о девушке, но как только прочитал, что она ещё не достигла возраста, позволяющего ей получить траст, и не достигнет его ещё год, потерял всякий интерес.
Почему фото, которое мы получили такое старое? Сколько ей сейчас? Девятнадцать? Двадцать?
Молодая, но точно законная.
«Честная игра», — появляется мысль в тёмном уголке моего сознания.
— Да, — она кивает.
— Синди, верно?
— Да.
— Хорошо. Дерьмо, фотография, которую я получил, должно быть, устарела, — я не могу перестать смотреть на неё, и мне кажется, что я смотрю глубже, чем на поверхность, в её проклятую душу. Воздух между нами замер так же, как и она, когда я подкрался к ней сзади. Я уверен, что могу спросить у неё сейчас о чём угодно, и она расскажет мне только правду.
Весь дом словно затаил дыхание.
Желание подойти и прикоснуться к ней овладевает мной, но тут она начинает дрожать.
Как кролик, почуявший поблизости хищника, она застыла на месте, но при этом, блядь, дрожит.
И я твёрже, чем был за последние месяцы.
Её реакция восхитительна.
Но пока она продолжает смотреть на меня, происходит что-то странное, такое чувство, будто мы общаемся только взглядами. Я не собираюсь первым разрывать зрительный контакт, но, чёрт возьми, это мощное, диковатое дерьмо. Потом, слава Богу, она начинает говорить и заклинание рушится.
— Это нормально — вести досье на свою новую семью? — спрашивает она. Её подбородок слегка вздёрнут, как будто она пытается храбриться, но дрожащие пухлые губы выдают её страх.
— Для меня — да. Когда ты успела так повзрослеть?
Её глаза не отрываются от меня, даже когда она делает шаг назад. Я следую за ней, прижимая её к мешкам на полу, и я делаю это даже не специально, чтобы поиздеваться над ней, моё тело просто следует за ней, как на поводке.
— Ты будешь моим новым… Кем ты будешь? — она поднимает одну руку вверх, будто так может остановить меня, если я захочу пойти дальше. Это не так.
Её лицо становится отвлечённым.
— Если Иветта — моя мачеха, а ты женишься на ней, то ты — мой приёмный отчим?
— Не думаю, что это складывается таким образом, — говорю я, пока по моему лицу расплывается улыбка. С ней будет весело. Я с ужасом ждал этого, но надо же. Этот лакомый кусочек под моей крышей? Это полностью меняет ситуацию. Мы не делаем ничего неуместного, и всё же это самая горячая прелюдия, в которой я когда-либо участвовал.
— Ты шпионила за нами, Синди? — я наклоняю голову в одну сторону.
— Нет, — говорит она слишком быстро. — Я пришла сюда искать… картофель.
Её лицо краснеет и щёки вспыхивают, когда я смотрю на неё.
Я хочу сорвать с неё этот мешок. Хочу опустить её на пол и слизывать сажу и пепел с её кожи. Хочу толкнуться в неё и прикрыть её крики ладонью.
Я ничего этого не делаю. Вместо этого смотрю на неё с недоверием.
— Картофель.
— Да, картофель. Он мне нужен для блюда, которое я собираюсь приготовить. Я услышала ваш разговор и попыталась уйти, но споткнулась.
Она ужасная лгунья. В ней действительно есть что-то такое чистое. Восхитительно чистое. Как, чёрт возьми, она застряла в этой ситуации с коровой вроде Иветты? Должно быть, её отец был глупым и недобросовестно выполнял свои обязанности, раз оставил её в таком положении.
Бедная малышка Синди. Чистая, как падающий снег, запертая с этими гадюками, и теперь я собираюсь войти в её жизнь, и запятнать своими следами её первозданную белизну.
— Ты не слышала большую часть разговора? — спрашиваю, словно кот играет с испуганной
