Душа греха и разврата - Силла Уэбб

— Нет.

Очередная ложь. Прозвучало чуть более нагло, но всё же это явно неправда. Её щёки почти розовые. Уверен, что её попка будет такого же цвета после хорошей порки. Ей бы понравилось быть перекинутой через моё колено, с поднятым платьем и моей ладонью, согревающей её задницу, или она бы боролась? Готов поспорить, она бы изворачивалась, не понимая, что только делает меня ещё твёрже.

Твою мать, если бы она только знала, как сильно мне сейчас приходится сдерживаться, она бы не стояла здесь и не дрожала. Она бы бежала и звала на помощь.

— Разве ты не знаешь, что лгать — это грех? — спрашиваю у неё.

Она тяжело сглатывает, и я наклоняюсь ближе и вдыхаю. Её запах одновременно пьянящий и свежий. Невинность, под которой скрывается что-то порочное.

— Ты выглядишь такой хорошей девочкой. Ты хорошая девочка, Синди?

Я так близко, что слышу её дыхание.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Неровное и учащённое.

Она либо напугана, либо возбуждена.

Может, смесь того и другого.

Уверен, что это головокружительная комбинация.

— Бог не любит маленьких грешников, — я почти ожидаю, что сам Большой Парень ударит меня молнией за то, что я такой отвратительный лицемер. Мы все знаем, кто здесь грешник.

— Мне всё равно, так или иначе. Я не влюблена в Бога.

— Влюблена в Бога? Он же не грёбаный бойз-бенд. Ты хочешь сказать, что ты не верующая? — я верующий, или я должен сказать, что был им.

Я столько грешил, что Бог отвернулся от меня, и теперь я — игрушка Дьявола.

Может, однажды, я смогу искупить свою вину. С другой стороны, возможно, нет. Всегда так много чудесных, новых грехов, которые нужно совершить. Например, взять эту прекрасную штучку передо мной и сделать её своей игрушкой.

Иногда я иду на исповедь и отмываюсь от грязи, но через несколько дней снова покрываюсь липким, медовым налётом новых проступков.

Я давно пал духом, и подъём обратно слишком крутой, чтобы я мог даже попытаться.

Если бы я погрузился в Синди и забрал её невинность, смог бы я покрыть ею себя? Как щитом от своей испорченности. Не думаю, что это сработает.

— Это тоже. А теперь извини. Мне действительно пора идти, — она отворачивается от меня, наконец-то двигаясь.

— Я думал, тебе нужна картошка. Чтобы готовить. Кухня в той стороне.

Она поворачивается, и я показываю большим пальцем себе за спину.

— Я передумала, — она посылает мне милую, фальшивую улыбку, и теперь, когда она вырвалась из моей хватки и собирается сбежать, она становится ещё более дерзкой. В её словах звучит вызов.

Это становится всё лучше и лучше. Мне нравится эта маленькая вспышка огня в ней. В конце концов, нет никакого удовольствия от игры, если один из игроков просто сдаётся и позволяет второму выиграть. Держу пари, Синди будет отлично бороться.

— Тебе лучше скорректировать своё отношение за несколько недель, — я поднимаю одну бровь и смотрю на неё.

— О, почему? — кажется, она не понимает, почему ей нужно что-то делать.

Я мог бы позволить ей ещё немного понежиться в своей невинности, но решил этого не делать.

— Потому что, милая, я буду жить в этом доме, и я буду твоим новым папочкой.

Господи, просто произнеся эти слова я стаю таким твёрдым, что могу лопнуть. Это даже не моя причуда, но мне слишком сильно нравится дразниться с маленькой Синди.

С ней будет очень весело.

Я подмигиваю ей, прохожу через кухню и хватаю телефон, когда ухожу.

Я не могу удержаться от последней подколки и начинаю насвистывать мелодию. Возможно, она её не узнает, но я готов поспорить, что тогда она найдет её. Она кажется мне такой. Искренняя, но слишком любопытная для своего же блага.

Это старая рок-песня о парне, одержимом девушкой, которую он называет соблазнительница Салли.

Удивительно, что её ещё не запретили.

Я должен заставить себя не оборачиваться, чтобы в последний раз взглянуть на своего ангела прежде чем уйти.

Стук её шагов вверх по лестнице заставляет меня рассмеяться, когда я выхожу из дома.

Глава 5

Нико

— Ты выглядишь совсем не в том настроении, в котором уходил, — Джеймс наблюдает, как я проскальзываю на водительское сидение.

— Ты знал, что у Иветты есть падчерица?

Он хмурится.

— Да. Она была в информационном досье.

— Конечно, ну вот, фотография была давней.

— В общем доступе не было ничего более свежего. Я полагаю, ей было около пятнадцати на той фотографии. Но она отшельница. О, подожди. Насколько я помню, было несколько фотографий с похорон её отца, но они были зернистыми, и на ней была вуаль.

Конечно вуаль была, благочестивая маленькая ведьма.

— Ну, она чертовски лакомая.

Он сжимает переносицу, как будто у него только что разболелась голова.

— Что? — требую я.

— Пожалуйста, не говори мне, что ты весь такой счастливый, потому что хочешь трахнуть падчерицу. Это сделает сделку, которую мы планируем заключить с Иветтой, недействительной.

— Можешь оставить Иветту мне. Она не доставит никаких проблем.

— О, я думаю, доставит, — он смеётся. — Эта женщина — холодный, бессердечный человек. Её будет нелегко запугать.

— Когда мы будем здесь с Павлом, Юрием и всеми нашими людьми, она будет запугана.

Он садится на своё место.

— Нико, ты не можешь трахнуть падчерицу.

— Кто сказал, что я собираюсь её трахать?

— А ты не собираешься?

Я поворачиваюсь к нему и почти смеюсь с его озадаченного выражения лица.

— Возможно со временем, но не сразу, — я хочу поиграть с ней. Впервые в жизни идея погони прельщает меня больше, чем идея поймать что-то. Обычно я не веду долгую игру. Я выбираю женщину, трахаю её и выбрасываю. Повторяю. Но Синди будет