Кэтрин Бритт - Дуэль сердец

Хильда серьезно посмотрела на нее:

— Вам повезло, что вы так легко отделались. В этих маршах протеста мало толку. Вполне возможно, у людей, которые участвуют в них, благие намерения, но, как известно, такими намерениями вымощена дорога в ад.

Гейл пожала плечами и запила аспирин чаем.

— Надо же было чем-нибудь заняться в воскресенье утром. Было так скучно. — Хильда неодобрительно посмотрела на нее, и Гейл решила сменить тему разговора: — Не понимаю, почему папа не пишет и не звонит. Вы получали от него весточку?

— Я? — Хильда была удивлена. — Почему вы спрашиваете об этом у меня?

Гейл посмотрела в чашку.

— Я только предположила. Так странно, что от него нет никаких известий.

— Не стоит волноваться, — сказала она спокойно. — Если бы что-нибудь случилось, нам бы сообщили. Возможно, он хочет обрадовать вас своим внезапным приездом.

Когда Хильда Ламберт ушла, Гейл подумала, что ее отец симпатизирует не такой уж плохой женщине, однако не собиралась менять свое отношение к домоправительнице. Гейл не допускала и мысли, что Хильда когда-нибудь может стать ее мачехой.

Пронзительный звонок телефона нарушил ее мысли. Это был Тэдди.

— Мы не сможем видеться некоторое время, Гейл. Я сейчас с матерью гощу у ее друга в провинции. Увидимся, когда вернусь.

Гейл не удивилась, услышав эту новость. Миссис ван Элдин теперь будет спокойна за своего сына, которого она избавила от искушения посетить казино или увидеться с Гейл. Впрочем, Гейл особенно не расстраивалась. Тэдди сам виноват, что мать так опекает его.

Положив телефонную трубку, Гейл задумалась, какое отношение к этому событию имеет сводный брат Тэдди Ланс. Она все больше приходила в уверенность, что здесь не обошлось без его вмешательства.

Глава 3

Рано утром вернулся домой Морис Пемблтон. Гейл бросилась в его объятья, и он с большой нежностью поцеловал ее.

— Ну, как дела, моя крошка? Чем ты занималась в мое отсутствие?

— Папа! — воскликнула она. — И ты так приветствуешь меня! — Она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его в загорелую щеку. — Пойдем, за чаем ты расскажешь мне, почему ни разу не написал и даже не позвонил. Это очень скверно с твоей стороны!

Он обнял ее за хрупкие плечи.

— Бинз, пожалуйста, подайте чай, — весело сказала Гейл, когда слуга прошел мимо них с чемоданами.

В столовом зале Морис Пемблтон уселся в свое любимое кресло и выбрал сигару из коробки, которую поднесла ему дочь. Счастливая Гейл уселась прямо у его ног, наблюдая, как он с наслаждением закуривает, небрежно развалившись в кресле.

— Ну-ка, объяснись! — поддразнила она своего папочку — высокого мужчину, сильно загорелого, с такими же красивыми глазами, как у Гейл, — с удовольствием сделавшего затяжку сигарой.

— Ты же знаешь, какая работа в Штатах. Дел невпроворот, совсем нет времени писать или звонить. Я думал, будет лучше закончить дела и поскорее вернуться домой. В Нью-Йорке я встретил молодого человека, сына моего лучшего школьного друга. Я пригласил его к нам в гости, когда он вернется. Не сомневаюсь, что тебе он понравится. Он уже бакалавр и очень симпатичный.

Гейл улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.

— Ты хочешь избавиться от меня?

— Ну что ты, — возмутился он. — Но мне хотелось бы видеть тебя устроенной. Вся твоя компания — не ровня тебе. Именно поэтому я так строго ограничиваю для тебя денежное пособие. Я не стал бы возражать, если бы ты тратила деньги на себя, но мне не нравится, что ты их транжиришь на этих прихлебал. Знаю, тебя трогает любая рассказанная жалостная история, которая тут же опустошает твой кошелек. Держу пари, что на твоем счету перерасход.

— Ну, что ж, ты прав, — сказала она, стараясь вызвать сочувствие. — У меня перерасход. Но ты же не хочешь испортить мне лучшие годы жизни, ведь так?

— Не надо переворачивать все с ног на голову, ты знаешь, что я этого не хочу. Я все чаще думаю, что тебе пора присмотреть себе порядочного мужчину с видами на будущее и не из своего круга общения. Я не всегда буду рядом, ты знаешь это.

Что-то в тоне отца заставило Гейл быстро взглянуть на него и схватить его за руку, покоящуюся на подлокотнике кресла.

— Ты не болен, папа? — с тревогой спросила она.

Он рассмеялся:

— О господи, нет. Дело не в этом. После автомобильной катастрофы, в которой мог бы погибнуть и я, не перестаю думать: что тогда было бы с тобою? Ты, конечно, можешь жить у бабушки с дедушкой, но они так намного старше тебя — вам будет трудно прийти к взаимопониманию.

Гейл отказывалась воспринимать его слова всерьез.

— Папочка, любимый, не стоит унывать. Если ты болен, то почувствуешь себя лучше лишь от одной чашечки чая.

Морис растроганно покачал головой:

— Моя оптимистка Гейл! Моли Бога, чтобы никакие события не заставили тебя переменить этот жизнерадостный настрой, потому что кто знает, что нас ждет в будущем.

Гейл была весьма озадачена. Она никогда прежде не видела его в подобном состоянии духа. Ее горячо любимый отец странным образом изменился.

— Папа, не понимаю, что происходит: сначала бабушка читает мне лекции о замужестве, а теперь ты! — воскликнула она в раздражении. — Мне нравится тот образ жизни, который я веду!

Появился Бинз, неся поднос с чайными чашками, который он разместил на низком столике рядом с ними.

Гейл налила чай, размешала три ложки сахару в чашке и с улыбкой подала ее отцу. Разговор взволновал ее, и, чтобы успокоить нервы, она взяла сигарету из резной деревянной коробки на чайном столике.

Несмотря на свое раздражение, она заметила, что отец выглядит утомленным и грустным. Ее встревожило и другое: пальцы, которыми он держал чашку, были покрыты пятнами табака. Обычно он курил умеренно.

Гейл затянулась сигаретой.

— Твоя поездка была удачной? — спросила она мягко.

— Пришлось преодолевать некоторые препятствия, но в целом все было успешно, — уклончиво ответил Морис Пемблтон.

— Я тосковала без тебя, папа.

Он поставил свою чашку и погладил руку дочери.

— Я тоже скучал по тебе. — Он сделал паузу, как будто ему трудно было облечь свое следующее замечание в слова, потом, очевидно, передумал говорить и посмотрел на часы. — До завтрака я должен отлучиться в офис.

Гейл нахмурилась, выпуская клубы дыма.

— Ты слишком много работаешь, папа. Разве ты не можешь устроить себе выходной?

— Я привык быть активным. Мы сможем спокойно пообедать сегодня вечером, тогда и спать лягу пораньше. — Он лукаво улыбнулся. — Но если у тебя не назначено свидание…