Маргарет Мюр - Кошечка и ягуар

Джордану портрет понравился. В свой день рождения он повесил его в гостиной, и многочисленные гости шумно хвалили красавца-хозяина и талантливую хозяйку. Одни — искренне, другие, более тонкие, пряча усмешку. Тори в тот вечер рано ушла спать, сославшись на головную боль. Она знала, что Джордан сегодня к ней не зайдет, — видела, как он переглядывался с высокой рыжеволосой девицей, которая с некоторых пор при встрече с Тори прыскала, словно не сумев сдержать смех, и нахально оглядывала ее с головы до ног. Тори не сомневалась, что это — новая любовница мужа и он проведет ночь с ней.

Она не стала ложиться и всю ночь провела в сборах. А утром тихо вышла из дому с чемоданами, положила их в багажник своего любимого «ягуара» и уехала. За неделю до этого она была в гостях у отца и провела чудесный вечер в обществе его старинных друзей. Один из них, двоюродный брат мамы, дядя Джеймс, собирался в пустыню — «рисовать песок», как он выразился. И Тори напросилась с ним, заранее зная, что больше сюда не вернется.

Однажды вечером, в пустыне, она решилась рассказать историю своей любви молчаливому спутнику — старому и мудрому художнику, которого она про себя называла «Старик».

— Это была не любовь, Тори, — грустно сказал тот.

Тори и сама уже начала это понимать. Она приняла за любовь мимолетное увлечение. И была наказана. Но рассказывать обо всем этом Джеймсу, разумеется, не собиралась.

Глава 4

Кактусы в пустыне

Плакала Тори долго, прислонившись к действительно широкому и удобному плечу Алана и не отвергая его теплую руку, поглаживавшую ее волосы. Но, успокоившись, твердо сказала:

— Подробностей не будет. Я тебе очень благодарна за сочувствие. Но больше я никогда не стану тем робким, запуганным и зависимым существом, которым меня сделала любовь к одному «настоящему мужчине». На этом все. Отныне я сама распоряжаюсь своей жизнью. И вообще все делаю сама.

— И еду сама готовишь? — осторожно спросил Алан, на всякий случай отсаживаясь подальше, чтобы выглядеть паинькой.

— И еду сама готовлю! — мужественно подтвердила Тори.

— И газоны сама подстригаешь? — продолжал Алан, выразительно взглянув в окно на безнадежно заросшую поляну, лишь отдаленно напоминающую газон.

— Подумаешь! — продолжала храбриться Тори, с опаской посмотрев в том же направлении.

— И вот эти тяжеленные картины в громоздких рамах сама вешаешь? — уточнил Алан, указывая на гору плоских ящиков.

Тори фыркнула и пожала плечами, отвернувшись, чтобы Алан не увидел, как ее глаза опять увлажнились. Ну почему она уродилась такой хрупкой? Наверное, эта его обожаемая Анджела вполне могла бы и картины сама повесить, и газон подстричь...

— Тори, — кротко сказал Алан, — поверь, я вовсе не покушаюсь на твою жизнь. Просто мне совершенно нечем сейчас заняться. Понимаешь, я взял целый месяц отпуска, надеясь провести его с друзьями. А они, как ты знаешь, уехали. И я чувствую себя довольно паршиво, совсем как тот неуловимый ковбой Джо...

— Понятно. Ты такой же изворотливый!

— Нет, я такой же никому не нужный. Разреши мне помочь тебе по хозяйству. Согласись, не женское это дело — мебель расставлять, картины вешать, трубу чинить. Воды-то горячей нет?

— Нет, — вынужденно согласилась Тори.

— Ну вот. А я обязуюсь к тому же вкусно тебя кормить и...

— И никогда ко мне не прикасаться!

— И не прикасаться к тебе, пока ты сама этого не захочешь.

— Захочу. Если в Майами четвертого июля выпадет снег!

— Подождем, может, и выпадет. Запомни: в жизни нет ничего окончательного и бесповоротного. И всегда есть место чуду.

— Не надейся! А где ты возьмешь газонокосилку?

— Уже лечу за ней!

И Алан весело умчался. Нельзя сказать, чтобы Тори абсолютно поверила в его благонадежность. Однажды она уже доверилась обаятельной улыбке, нежным словам и обещаниям. Обжегшись на молоке, она теперь дула на воду. Конечно, она этого Алана и близко к себе не подпустит. Но одной было так тоскливо... Да и в налаживании хозяйства действительно нужны мужские руки. Тори постояла на веранде, глядя вслед своему нечаянному знакомцу. Этот стремительный парень был уже далеко. Видны были только золотистая куртка и развевающиеся на ветру рыжие волосы — язычок пламени! Она улыбнулась такому неожиданно пришедшему на ум сравнению. И все же это пламя не обжигает, а греет, с неожиданной нежностью подумала девушка. Но тут же одернула себя: Тори, не играй с огнем!

Она вернулась в дом и подумала, что неплохо бы наконец полностью осмотреть его, чтобы выбрать место для мастерской. Долго искать не пришлось. Комната рядом с гостиной подходила для ее целей идеально. Она была совершенно пуста, если не считать свернутого ковра, лежащего вдоль стены, напротив которой сияли чисто промытые, огромные, от пола до потолка окна, выходящие на север. А пейзаж, открывавшийся за этими окнами... Право, лучше и придумать невозможно — живописные горы и долины, так радовавшие глаз после бесконечных песков пустыни.

Дом понравился Тори. Просторная гостиная с большим камином, украшенным керамической плиткой под старину. Светлая мастерская, уютная кухня. Затем она поднялась на второй этаж по лестнице с гладкими деревянными перилами и обнаружила там две спальни, туалет и уже знакомую ванную комнату, где она так неудачно пыталась сегодня принять душ. Сегодня? Господи, неужели она приехала сюда только вчера? Какой добрый ангел привел ее после долгих мытарств в этот тихий городок, прямо к уютному коттеджу, который она согласилась снять, даже не глядя? Почему-то Тори вдруг показалось, что на этом цепь несчастий в ее жизни закончилась. Или только прервалась на время? Во всяком случае, ликовать еще рано.

И все же вчерашний и сегодняшний дни были разного цвета. Вчера — блуждание по незнакомым дорогам, поиски пристанища, поломка машины, преждевременно прибывший контейнер с вещами, которые некуда было девать. Одна удача — подвернулся этот коттедж. Но потом дурацкая вечеринка на вилле у случайно встреченной в автосервисе старой приятельницы, приставания какого-то пьяного придурка, снова блуждание по дорогам и беспокойный сон на голом матрасе.

Сегодня день тоже начинался паршиво. Но потом появился Алан, поднялось солнце, и... все стало хорошо. Если это только иллюзии — что ж, они не первые и, должно быть, не последние в ее бестолковой жизни. Посмотрим. А сейчас не мешает навести в ней хотя бы внешний порядок.

Анджела вчера извинялась, что не вывезла из дома все вещи и оставила то, что не подходило по стилю к ее новому семейному гнездышку. А именно старинные шкафы, полки, комоды, кресла. Но Тори была этому несказанно рада, так как старину любила, а своей мебели у нее было совсем немного. И она принялась раскладывать и развешивать вещи по уютным шкафам с удивительным запахом благородного дерева. А потом дошла очередь и до любимых «безделушек» — ваз, статуэток, подсвечников работы отца и других известных мастеров. Их Тори думала расположить на подвесных полках и за стеклянными дверцами серванта.