Раиса Рябцева - Влюбить в себя

— О, господи, — недовольно простонал Ермаков, — в туалет сходить не дают. А что, Владимир Иванович еще не пришел?

— Нет. Булавин хочет поговорить именно с вами.

— Ладно, ладно, иду.

На ходу застегивая ширинку, Ермаков вышел из-за перегородки и, бормоча что-то под нос, проследовал к выходу.

Таким было начало этого трудового дня. К одиннадцати часам, когда становятся известны результаты торгов на межбанковской валютной бирже, начальника инвестиционного отдела все еще не было на месте. Сотрудники уже начинали нервничать.

На волоске висела судьба одного очень важного проекта. Необходимо было срочно решить, конвертировать рубли в валюту или нет. Обычно решение об этом принимал начальник отдела, а исполнителями были менеджеры — высокий, тощий, с чуть глуповатым лицом Сергей Панин и упитанный курчавый бодрячок Боря Эйфман.

Как только стали известны результаты торгов, они влетели в приемную с компьютерными распечатками.

— Где шеф?

— Не знаю, — покачала головой Настя. — Не звонил.

— Может, перепил вчера? — высказал предположение Панин. — Звякни ему домой.

— Я уже звонила, никто не поднимает трубку.

— Черт побери, — выругался Боря, — и Ермакова нет.

— Он уехал в банк «Столичный».

— Так что ж нам делать? Вчера рубль опустился на три позиции, а сегодня прыгнул вверх аж на двенадцать. Может, подождем еще пару деньков? Не будем пока конвертировать?

— Боря, у тебя есть график биржевых котировок рубля за последний месяц? — неожиданно спросила Настя.

— Был, — недоуменно ответил Эйфман, — а что?

— Покажи.

Менеджеры обменялись снисходительными улыбками, но потом Борис все-таки принес график и, скептически хмыкнув, положил его на стол перед Анастасией.

— Вот. Только я не знаю, что ты здесь собираешься высматривать.

После небольшой паузы Анастасия уверенно сказала:

— Надо срочно конвертировать. Это был только временный скачок.

Панин ухмыльнулся.

— А если это долговременная стабилизация? Вон правительство уже полгода твердит, что собирается побороть инфляцию. Сегодня на торги Центробанк выбросил пятьдесят миллионов.

— Нет, — уверенно сказала Анастасия, — падение продолжится. Конвертируйте.

Борис присел на краешек стола и тоном, каким учитель разговаривает со старательным, но глуповатым учеником, сказал:

— Ты хоть понимаешь, о какой сумме идет речь? Если мы проколемся, нам всю жизнь придется отрабатывать эти проценты.

— Что ж, — ответила Анастасия, — решение принимать вам. Но я бы не сомневалась.

Панин и Эйфман странно переглянулись, после чего Борис сгреб со стола свои бумаги, и менеджеры отправились восвояси. Настя слышала, как они переговаривались друг с другом.

— Так что, будем конвертировать?

— Слушай ты больше эту секретаршу, что она понимает… Тоже мне специалист.

— Черт ее знает, может, рискнем?

— Ладно, лучше минимальный процент прибыли, чем убытки. Звони дилерам.

Ко времени обеденного перерыва шеф, наконец, объявился. Из его путаных объяснений Настя поняла, что у него были какие-то неприятности с машиной. Анастасия уже собиралась пойти пообедать, когда в приемную снова заглянули Панин и Эйфман. На их лицах блуждали улыбки.

— Слушай, Глазунова, — сказал Эйфман, — для тебя есть две новости, одна хорошая, одна плохая. Что ты хочешь услышать вначале?

— Давай начнем с плохой. Меня хотят уволить?

— Ну, это не совсем так, — уклончиво ответил Боря. — Фирма не будет платить за твои курсы.

Настроение у Анастасии сразу упало.

— Почему? — не скрывая своего разочарования, спросила она.

— Ты, конечно, не обижайся, но посуди сама — какой из тебя толк? На курсах менеджеров занимаются настоящие молодые львы. Там люди, которые закончили МГУ, Плехановку, а у тебя что? Разве из недоучившейся актрисы может получиться настоящий менеджер?

— Да, — добавил Панин, — начальство считает, что это бесперспективно.

— Кто тебе об этом сказал? — спросила Настя.

— Не важно, — захихикал Панин, — люди, приближенные к руководству.

— Ну, хорошо, — прикусив губу, промолвила она. — А какая хорошая новость?

— А хорошая новость заключается в том, что у меня есть друг, — торжественно подняв палец, возвестил Боря Эйфман. — Его зовут Стас. Он работает в одной очень крутой юридической конторе.

— И что?

— Ему нужны люди, жадные до работы.

— Серьезно? — грустно усмехнулась Анастасия.

— Точно, точно, — подтвердил Панин, — они там сейчас новые дела закручивают, недвижимость за границей, оффшорные компании, — Сергей демонстративно повел носом, — там пахнет бо-ольшими деньгами.

— Вот именно, — сказал Эйфман, — Стасу срочно нужна ассистентка. Мы ему про тебя рассказали, и он просто-таки загорелся этой идеей. Сегодня он приглашает пообедать тебя вместе с ним.

Анастасия с недоверием посмотрела на Бориса.

— Вы что, мне стрелку с ним назначаете?

Боря обиженно скривил губы.

— Разве я похож на сводника?

Панин осмотрел его с ног до головы и уверенно сказал:

— Нет, не похож.

— Вот видишь, — обратился Эйфман к Анастасии, — я устраиваю тебе деловую встречу. Ему нужны люди, которые просто-таки горят на работе. Мы решили тебе помочь и предложили твою кандидатуру.

Борис взял со стола листок бумаги и чиркнул на нем несколько цифр.

— Вот его телефон. Его зовут Стас Брумер.

Анастасия повертела в руках бумажку.

— Значит, Стас из юридической конторы? Ну ладно, посмотрим.

В приемную шумной гурьбой ввалились несколько сотрудниц фирмы во главе с Маргаритой. Одна из них несла в руках большой торт, другая протянула Анастасии букет цветов.

— Поздравляем с днем рождения! — хором провозгласили они.

Ограничившись дежурными поздравлениями, Панин и Эйфман испарились. Насте было, конечно, приятно, что о ее дне рождения не забывают на работе, но даже это не могло поднять ей настроение. Грустно улыбаясь, она сказала:

— Ладно, девчонки, ставьте чай.

Вечером она вернулась домой раньше, чем предполагала. На курсы идти не хотелось, да и какой в этом был смысл? Настя долго гуляла возле Люблинского пруда, пытаясь определиться, как быть дальше. Может быть, действительно, стоит принять предложение Бори Эйфмана и поговорить с этим, как его… Стасом из юридической конторы? Похоже, что в ее способности мало кто верит…

Она вошла в подъезд, поднялась на свой этаж, открыла дверь и крикнула из прихожей:

— Никита!

В квартире было тихо. «Странно, кажется, Шилов никуда сегодня не собирался».