Одри Бишоп - Где ты, любовь?

Кэтрин и Джейн с энтузиазмом взялись за придание окружающему их пространству домашнего уюта, совместными действиями стремясь избежать разговоров и мыслей о случившемся с Эмили. На какое-то время заботы по дому вытеснили все иные переживания, и хрупкая семейная идиллия была восстановлена.

Патрик, успевший за время переезда отвыкнуть от дисциплины, с большой неохотой вернулся к учебе. Втянулся в новую обстановку он на удивление быстро. И хотя здесь все ему было незнакомо и непривычно, его от природы пытливый ум с легкостью воспринял перемены, а дружелюбный и открытый нрав помог быстро сдружиться с одноклассниками.

Мистер Пирс в день приезда вышел на работу: его ждало много неотложных дел.

Жизнь постепенно входила в привычную колею. Джейн занялась поисками работы. Ей хотелось преподавать литературу, но в конце учебного года преподаватели не требовались. Чтобы хоть чем-то заняться в ожидании стоящего предложения, она стала сидеть с соседскими детьми. Поначалу к ней относились с настороженностью — новые люди в округе появлялись не слишком часто. Но время шло, и местные жители все больше проникались симпатией к поселившимся по соседству британцам.

Жизнь семейства Пирс постепенно налаживалась. Джейн проводила свободные от работы бебиситтера дни в прогулках по городу и посещениях музеев Чикаго, стараясь попасть в них в те дни, когда вход был бесплатный. Как-то, налюбовавшись на японский сад, разбитый на трех островах Чикагского ботанического сада и особенно прекрасный в это время года, Джейн возвращалась домой. Подходя к дому, она по привычке заглянула в почтовый ящик и достала письмо от Эмили. Джейн очень удивилась, увидев, что письмо отправлено из Нью-Йорка, а не из Лос-Анджелеса, где, как они думали, находится Эмили.

Из письма выяснилось, что в голливудском фильме роль у Ирвина была эпизодическая и по окончании съемок актер вернулся в Нью-Йорк. Эмили поехала с ним. Теперь она играла небольшие роли в спектаклях на Бродвее и, судя по бодрому тону письма, была полностью довольна положением вещей. Она даже написала, что будет очень рада, если они решат ее навестить.

На маленьком семейном совете Кэтрин, Уильям и Джейн обсудили возможность поездки к дочери. Тетя была готова сорваться с места и ехать немедленно. Уильям был настроен менее решительно. Он предложил дождаться окончания учебного года, чтобы не отрывать Патрика от учебы, и в начале лета всей семьей съездить в Нью-Йорк. Кэтрин сначала задумалась, но в итоге все же согласилась с мужем. Джейн молча слушала, как они обсуждали возможную поездку, и решила вставить слово:

— Знаете, — произнесла она, тщательно взвешивая слова, — я, пожалуй, сегодня же напишу Эмили и спрошу, не будет ли она против, если я перееду в Нью-Йорк и первое время поживу у нее.

Тетя и дядя удивленно взглянули на нее. Джейн пояснила, что уже давно думала начать жить самостоятельно. У нее были мысли снять квартиру в Чикаго, но теперь, когда Эмили обосновалась в Нью-Йорке, ничто не мешало ей поехать к сестре и пожить у нее, пока она будет искать работу и квартиру.

В тот же день она отправила Эмили письмо и стала с нетерпением ждать ответа. Принятое ею решение зрело довольно долго и теперь оформилось в четкий план действий. Джейн не хотелось начинать самостоятельную жизнь в полном одиночестве, и жизнь предоставила ей возможность воспользоваться компанией сестры. Дядя и тетя были вынуждены смириться с желанием племянницы покинуть их.

Впервые Джейн твердо знала, чего хочет, и эта определенность была ей по душе. Она бы ни за что не призналась себе в том, что у нее где-то в глубине души жила надежда снова встретить мужчину из своих снов. Она прекрасно понимала, что отель, где они встретились, ей теперь не по карману и туда она, может быть, больше никогда в жизни не попадет. Понимала она и то, что, случись ей опять попасть в тот отель, вероятность встретить этого человека ничтожно мала. Джейн даже не была уверена, что узнает его, если встретит. Но вопреки доводам разума она продолжала надеяться на чудо.

Получив ответ от Эмили, которая с радостью согласилась приютить кузину у себя, Джейн собрала вещи и, попрощавшись с дядей и тетей, отправилась устраивать свою жизнь. У нее были кое-какие сбережения еще с Англии. Кое-что она заработала уже в Америке, подрабатывая няней. На первое время, если сильно не транжирить, ей должно хватить. Бронировать билет заранее Джейн не стала. Она решила выкупить непроданную бронь на любой рейс до Нью-Йорка прямо в аэропорту перед вылетом: авиакомпании продавали такие билеты за бесценок, и это был шанс сэкономить на перелете.

В солнечный майский денек она села в автобус до аэропорта и вздохнула свободно. Теперь она зависела только от себя. Это пьянило и кружило голову. Она внимательно вглядывалась в мелькавшие за окном дома, стараясь лучше запомнить город, в который возвращаться в ближайшее время не планировала.

В автобусе она решила записать некоторые свои наблюдения и мысли, которые возникли у нее по дороге в аэропорт, в карманный компьютер. Достав компьютер, она погрузилась в работу. Джейн настолько увлеклась, набирая текст, что не заметила, как автобус прибыл в аэропорт. Все пассажиры уже вышли, а Джейн все продолжала писать. Тогда водитель автобуса нетерпеливо окликнул ее:

— Эй, дамочка, вы думаете выходить?! Мне назад надо ехать! — Резкий акцент темнокожего резанул слух, хотя Джейн думала, что уже привыкла к речи американцев.

Она быстро встала и, не отрываясь от экрана, пошла к выходу, продолжая набирать текст пером.

— Багаж ваш я у столба поставил, вон он, — пояснил водитель, махнув рукой в сторону колонны, поддерживавшей козырек над подъездной дорогой к зданию.

— Спасибо, — благодарно кивнула она, на минуту оторвав взгляд от экрана, чтобы улыбнуться шоферу.

— Так вы не американка, — услышав странное произношение не менее странной девушки, уточнил он.

— Да, я из Англии, — улыбнулась Джейн, успев привыкнуть к тому, что посторонние люди проявляют любопытство, слыша ее произношение.

— Я так и понял. Ну, счастливого пути, дамочка, — пожелал водитель, мысленно добавив: тогда понятно, почему она так странно себя ведет. Ох уж эти британцы!

Увлеченно набирая строки, Джейн простояла на остановке еще минут десять. Потом закинула ремень дорожной сумки на плечо, убрала перо, которым набирала текст, и, ступив на проезжую часть, стала перечитывать набранное. Визг тормозов оторвал ее от экрана, но увидеть грозившую ей опасность она так и не успела. Резкий удар в бедро отбросил ее в сторону, боль пронзила висок. И она провалилась в темноту.