Не отрекаются любя - Лилия Фандеева

— Мам, ты прости меня за всё. Я очень виновата перед вами и хочу хоть что-то исправить. Знаешь, я была уверена, что девочку ты не бросишь. Думала, окончу институт, получу диплом, сделаю карьеру, приеду и покаюсь. Пока собралась, кого уже не стало, а вы уехали. Папа погиб от несчастного случая?

— Да. Но за два года до этого он оставил нас и ушёл к другой женщине. Это бабушка надоумила меня переехать сюда. Там квартиру продали, а эту купили. Мы с Дмитрием Ильичём брак зарегистрировали в феврале 2003 года. Нас Алёнка и сосватала. Митя, поставь чайник. Разговор может легче пойдёт. Знаешь, я не раз хотела тебя разыскать. Отец останавливал, говорил, что оснований для поиска нет. Я тайком от него в общежитие тебе звонила месяца через три. Голос твой услышала, трубку положила. Я рада, что ты жива и здорова.

— Я после института замуж вышла и домой приезжала с мужем. Правды не сказала, а свой бойкот объяснила рождением младшей сестры в то время, когда мне исполнилось восемнадцать. Через три года мы развелись. Второй раз вышла замуж в девяносто восьмом. Родила дочку в двухтысячном. Женя вообще ничего не знал о моих родственниках. Теперь уже и не узнает. Это Бог меня наказывает за мой грех. Осталась я с бизнесом, домом и дочкой шести лет. Ну и пасынок есть. Был в гостях у своей матери с отчимом. Он мне ваш адрес и дал. Ты на пенсии?

— В прошлом году ушла. Можно это было сделать раньше, стаж позволял, но тянула, боялась остаться не у дел. А теперь радуюсь. Алёна работает не потому, что нам не хватает денег на жизнь, а потому, что знает, как это, когда не на что купить хлеба. Был и у нас такой период в жизни, когда задерживали зарплату и пенсии. Это длилось недолго, но ей запомнилось. Митя преподаёт в колледже и у него нормальная зарплата, мы с Алёнкой получаем пенсии. Ты не вздумай предлагать деньги. Говорю заранее, чтобы не быть непонятой. А вот с дочкой твоей я бы познакомилась.

— Мам, а почему бы тебе с мужем не приехать к нам на выходные.

— Нет, Лена. Пока ты не поговоришь с Алёной, и вы не примете какое-то решение, я не приеду. Пойми, мы семья. Я не предам свою дочь. Как сложатся наши с тобой отношения, я не знаю. Прошли двадцать лет, и мы обе смотрим на жизнь по-своему. А с Алёнкой у нас полное взаимопонимание. Митя не даст соврать.

— И как нам теперь всем быть?

— Не знаю. О твоём визите я расскажу ей. Историю своего рождения она знает. Позвони мне дня через два-три, может что-то прояснится.

Алёна вернулась с работы только в начале одиннадцатого. В квартире витал стойкий запах корвалола.

— Мамочка, что случилось? — присаживаясь рядом с матерью на стул, волнуясь, спросила она.

— Не волнуйся, всё обошлось. Переволновалась немного. Мать твоя приходила днём. Хотела тебя увидеть и за что-то извиниться, а тут я вышла к Мите в прихожую. Обе не ожидали встречи. Потом разговоры, воспоминания.

— И что ты думаешь обо всём этом?

— Знаешь, стало как-то спокойнее. Она жива, здорова. У неё всё не так и плохо. Я за тебя переживаю. Боюсь, что обида на мать будет тебе мешать жить. Ты давно догадалась?

— Слышала, но думала совпадение, пока не посмотрела старый семейный альбом. Ты помнишь Сашу Кузьмина? Мою любовь на втором курсе.

— Помню, солнышко.

— Он не рассказывал мне о своей семье, не знакомил с родителями, поэтому я их и не видела. Его родители развелись, и он остался с отцом и мачехой в шестнадцать лет. Позже родилась сестра. Это всё что я знала. Потом мы расстались. Через год он предложил мне пройти практику в её компании. После практики я её и увидела в первый раз. Поэтому и согласилась на работу няней. В это время он рассказал мне о семье. Мы с тобой договоримся, что я не буду эгоисткой, не буду ревновать тебя к дочери. Понимаю, как тебе трудно сделать выбор между мной и ей. Не нужно выбирать, мам. Если она захочет, ты можешь с ней встречаться, ездить в гости, познакомишься с внучкой. Знаешь, мне кажется, она представит тебя своей матерью, а меня младшей сестрой. Так будет проще объяснить, почему она не общалась с нами долгие годы. Я видела, где она работает, чем руководит, жила почти месяц в её доме и могла бы ухватиться за возможность пожить без забот. Но я не могу простить этой женщине тебя. Как можно забыть мать на двадцать лет, а встретив не сгореть со стыда?

— Она приезжала в наш городок, когда мы уже уехали.

— И что? Мамочка, мы ни от кого не прятались. За десять лет у нас столько земляков перебывало по пути в Германию и никому из них мы не присылали приглашения. Захотела бы — нашла. Можно было держать обиду откажись ты от неё, а не она от тебя. Пусть она будет доброй феей или злой волшебницей мне всё равно. Мама у меня одна и это ты. Мне Кристину жаль. Я понимаю, что её мать занята работой, но уделять дочери внимание один раз в неделю неправильно.

— Значит, ты не будешь возражать нашему общению?

— Не буду. Более того, я буду рада, если ты подружишься с внучкой и найдёшь общий язык с дочерью. Двадцать лет прошли, и вы обе изменились. Ты только помни о том, что ты ни от кого не зависишь, никому ничего не должна и не виновата в том, что её жизнь сложилась так, а не иначе. А ещё делай всё не в ущерб Ильичу. Он этого не заслуживает.

— Спасибо, Алёна. Пойду к Мите с докладом. Он в курсе всего и тоже переживает. Спокойной ночи, солнышко, — она поцеловала дочь и пошла к мужу.

Алёна проводила мать, включила чайник. Есть не хотелось, а усталость и сон ушли куда-то на второй план. Все мысли были о Елене Борисовне. «Всё тайное становится явным, — думала она, сидя за кухонным столом. — Интересно, она расскажет Александру правду или нет? А