Лоринда Скотт - Хрустальное сердце

— Что-то не так? — спросил он, почувствовав на себе ее взгляд.

— Извините, что вмешиваюсь, — решительно начала Эмили, — но мне совершенно не понравилось, как вы обошлись с матерью. Должна сказать, что больше не буду принимать участие в ваших играх и лгать миссис Свенсон для того, чтобы быстрей выпроводить ее из дому!

Колин криво усмехнулся. Эмили поняла, что он совершенно не обиделся на резкое замечание. Хотя именно этого следовало ожидать.

— Ты многого не знаешь, — сказал он. — Наши отношения всегда были холодными. И моя мать превосходно понимает почему. Она сама виновата, так что не стоит ее жалеть. Но в одном ты права: мне не стоило заставлять постороннего человека говорить неправду.

На этом небольшой конфликт был исчерпан. После завтрака Колин потребовал, чтобы Эмили отвезла его в кабинет, так как за время болезни у него скопилось много работы. Но девушка твердо держалась роли опытной и непреклонной медсестры. Она настояла на отдыхе, и уже через несколько минут упрямый пациент сидел на свежем воздухе перед домом. Он приковылял туда на костыле, а затем Эмили помогла ему сесть в удобный деревянный шезлонг. Их было не меньше пяти — специально для гостей, которые хотят посидеть на террасе, выпить коктейль и полюбоваться великолепной панорамой.

Конечно, такой энергичный человек, как Уиллоуби, не мог сидеть совсем без дела. Поэтому Эмили принесла ему какую-то толстую книгу об индейцах. Он сразу погрузился в чтение, а девушка вернулась в дом. Ей предстояло убрать в спальне Колина и приготовить обед.

Эмили быстро застелила кровать в комнате Уиллоуби, стараясь не думать, что здесь спит мужчина, к которому ее непонятным образом влечет. Наверное, именно поэтому процесс уборки продлился всего несколько минут. Затем она спустилась в кухню. Что же приготовить на обед? Эмили заглянула в холодильник и в раздумье осмотрела полки. Еда должна быть легкой и питательной одновременно, то есть ничего жареного и острого предлагать Колину не стоит.

Наконец она решила запечь красную рыбу. Эмили разделала ее, полила лимонным соком и сунула в разогретую духовку. Конечно, в микроволновой печке это можно было сделать быстрее, но Эмили знала: рыба, приготовленная обычным способом, вкуснее.

В ее распоряжении оставалось около сорока минут. Она решила пойти к себе в комнату и разобрать сумку, которую вчера вынула из багажника. Большой саквояж Эмили оставила в машине, так как донести его ночью от гаража не представлялось возможным. Вещей было совсем немного, поэтому ей хватило пятнадцати минут, чтобы развесить одежду и расставить несколько безделушек на комоде — они всегда делали комнату жилой и уютной, напоминая о доме и родителях.

Затем Эмили вышла на террасу, чтобы напомнить Колину о приеме обезболивающих таблеток, и изумленно застыла: ее неугомонный пациент мирно спал. Она подошла к нему и тихо опустилась на колени. Впервые Эмили лицезрела молодого мужчину так близко, и вид Колина взволновал ее до глубины души. Он изменился: с лица исчезла презрительная ухмылка, черты смягчились и потеплели. Таким Колин показался Эмили моложе, беззащитнее и гораздо ближе к ней, чем когда бы то ни было.

Она посмотрела вниз, на его покалеченную ногу. Из нее торчали металлические спицы, которые держали кость в нужном положении. Судя по их количеству, можно было с уверенностью сказать: Колину повезло, что он совсем не потерял ногу. Эмили представила сильного, уверенного в себе Уиллоуби на протезе. Такому энергичному человеку подобная жизнь показалась бы невыносимой.

Эмили вздохнула и тихо поднялась с колен. Ее голова снова была полна мыслями о Колине, которые никак не вязались с. ее ролью медсестры и домработницы. Поэтому нужно было срочно возвращаться к своим обязанностям, которые отлично отвлекали от странных чувств к пациенту. Она подняла книгу, выроненную Колином, и пошла в дом. Рыба еще не была готова, и Эмили решила обойти огромное жилище, в котором ей придется провести еще немало времени.

Она вышла в коридор, ведущий, вероятно, в библиотеку или в кабинет, и остановилась перед необычными картинами, висящими на стенах. Их явно нарисовал один и тот же художник, и, судя по всему, в его жилах текла индейская кровь. На холстах были изображены сцены из жизни индейцев племени навахо. Эмили так понравились энергия, простота и яркость картин, что она задержалась в коридоре, рассматривая каждую из них.

Перед дверью в незнакомую комнату она замешкалась. А вдруг это личные апартаменты Колина, куда чужим вход запрещен? Эмили не хотела выглядеть назойливой. Но, с другой стороны, что страшного в том, если она одним глазом посмотрит на их обстановку? Именно это и повторяла себе девушка, когда поворачивала ручку двери. За ней оказался кабинет хозяина дома. Его стены были увешаны картами с маршрутами, по которым прошел Колин и, как везде в доме, различными предметами быта индейцев. Дубовый стол в центре ломился от огромного количества бумаг, толстых книг, а в стеклянном шкафу лежали томагавки, стрелы, ножи и прочее оружие.

На противоположной стороне комнаты Эмили заметила еще одну дверь. За ней оказалась библиотека, заставленная стеллажами с книгами. Разумеется, немалую их часть занимала специальная литература, но девушку интересовало то, что Колин читает для себя, а не ради научных сведений. У него оказался необычный вкус: на полках мирно уживались как классические произведения и книги современных американских авторов, так и детективы, фантастика и триллеры в бумажных обложках. Эмили задумчиво взяла одну из них и принялась перелистывать страницы.

— Удивлена, что я читаю детективы? — тихо произнес Колин у нее за спиной.

Эмили в ужасе обернулась. Ее подопечный стоял, опираясь на костыль, синие глаза иронично смотрели ей в лицо. Девушка почувствовала, как предательский румянец заливает щеки. Но постаралась не подать виду, что растерянна и напугана. Нападение — лучшая защита, решила Эмили и бросилась в бой:

— Колин, как вас не стыдно! Не следует больным вроде вас разгуливать по дому с костылем, ведь так вы можете причинить себе вред. Я не возражаю против того, чтобы вы самостоятельно перебирались, например, с кровати на стул. Но бродить бесцельно по дому нельзя.

— Я искал тебя, — мягко сказал Колин. Эмили не знала, почему его голос так быстро лишил ее воли и отдал во власть малознакомого человека. Он стоял сейчас так близко от нее, что можно было протянуть руку и дотронуться до его плеча. Она еле совладала с собой.

— Как вам удалось так неслышно подобраться ко мне? — спросила Эмили. Звук собственного голоса нарушил колдовство, и девушка нашла в себе силы противостоять наваждению.