Желанная недотрога - Кэрол Маринелли
Миа тогда решила, что это запоздалая первая любовь, которую ей не довелось испытать, будучи подростком. Однако, несмотря на активные попытки позабыть о странном чувстве, оно все росло – и вот превратилось во всепоглощающее пламя. Вот и сейчас она, вспоминая Данте и взгляды, которыми они обменивались, хотела закрыть глаза и представить его губы на своих губах… интересно, где он сейчас – может быть, в своей комнате на втором этаже? Если бы он был здесь сейчас с ней…
Нет! Нет, нет. Думать так неправильно, напомнила себе Миа, ведь Данте презирает ее. Осталось лишь пережить завтра – и можно снова стать прежней Миа Гамильтон, вернуть себе собственную жизнь и больше не быть женой напоказ. А главное, никогда больше не видеть Данте Романо.
Глава 4
Небо окрасилось в розовый цвет, и Миа, едущая верхом на коне к дому, подумала, что день будет снежным. Она скакала на Массимо – красивом черном жеребце Рафаэля, которого часто брала после того, как хозяин стал слишком слаб для верховых прогулок. Он был огромным, но очень воспитанным и покладистым – а сегодня казался грустным.
– Они знают, когда что‑то не так, – сказал Миа старший конюх, принимая лошадь.
– Да, думаю, так.
Ей подумалось, что и сам мужчина выглядит опечаленным и озабоченным – как и вся прислуга в последние месяцы жизни Рафаэля. Сегодня они узнают, какое будущее их ждет. Миа и сама не знала, какое решение принял ее усопший муж – наверное, резиденция отойдет по наследству его детям, но вряд ли кто‑то из них будет здесь жить. Скорее станут заезжать, как и во все остальные резиденции семьи Романо, раскиданные по всей Европе. Жаль, подумала Миа, идя к дому и крутя в руках орхидею на длинном стебле, сорванную на прогулке, – дом заслуживает настоящих хозяев, что будут любить родные стены.
Войдя, она устремилась к себе в лимонные комнаты, стены которых окрасил в нежный оттенок мягкий коралловый рассвет. Она знала, что члены семьи Романо уже начали приезжать, и намеревалась оставаться у себя до последней минуты. Приняв душ, она встретила Сильвию с подносом, на котором был завтрак.
– Кастелло летят во Флоренцию, а потом возьмут вертолет оттуда – они попросили разрешения на приземление на вертолетной площадке. Данте отказал им и сказал, что она только для членов семьи, но Джиан Де Люка только что посадил вертолет! – Сильвия многозначительно подняла брови. – Он ведь герцог.
– Не знала.
– Он не пользуется титулом. Но дело в том, что Джиан не член семьи.
Это Миа уже знала. Джиан был другом Данте и присутствовал на свадьбе ее и Рафаэля – ему принадлежал отель в Риме «Ла Фьорделиз», где и проходила церемония. Он имел репутацию еще большего повесы и донжуана, нежели Данте.
– Это оскорбление для Кастелло, – объясняла Сильвия. – Вертолет Джиана украшен золотой эмблемой отеля на хвосте – его легко узнать. – Она тихонько хихикнула. – На итальянских похоронах без скандала никак. Но Данте держит все под контролем.
Хорошо, подумала Миа, хоть кто‑то может контролировать происходящее. Она же, в отличие от Данте, не могла справиться даже с собой. Ожидая предстоящий день, она буквально дрожала и чувствовала, как голова противно кружится, несмотря на принятые таблетки от укачивания и завтрак, съеденный через силу. Из головы не шли воспоминания о том, как точно так же плохо ей было на похоронах родителей – хотя тогда значительную роль сыграла глубина ее горя и отсутствие аппетита. Нет уж, мрачно думала Миа, сегодня она не позволит себе так распуститься. Да и потом, сейчас все совсем по‑другому, и она провожает не столь близкого человека – однако черная одежда, ожидающая своего часа, печаль, буквально витающая в воздухе, нагнетали атмосферу и заставляли вспоминать то ужасное время.
Был март, и Миа должна была начать новую работу, но прежде они с семьей отправились в отпуск в Нью‑Йорк. Там они прекрасно провели время, посетив настоящий бродвейский мюзикл и увидев немало интересных достопримечательностей. В последний день отец взял напрокат машину – хотя Миа не рекомендовала ему это делать, вспомнив, как они едва не погибли во Франции, выехав на встречную полосу. Однако Пол Гамильтон не послушал дочь, а мать, Коринна, лишь смеялась над ее страхами. Дело было ранней весной, часы еще не перевели вперед, и на обратном пути в отель над дорогой сгустились сумерки. Отца ослепили встречные огни другого автомобиля, и он, съехав с полосы, врезался в него. Родители погибли на месте, брат серьезно пострадал, а Миа… зажатая в машине, была вынуждена полчаса ждать помощи. Так, по крайней мере, написали в газетах. Она потом перечитывала их много раз – как и нескончаемые счета от клиник. К счастью, она была застрахована – страховку купила себе вместе с билетами. У родителей была годовая страховая программа, потому их похоронили за госсчет. Но Майкл, брат Миа, о страховке не позаботился. Настали тяжелые дни – словно Миа было мало потери обоих родителей. Дом пришлось продать – но даже это не покрыло всех расходов на лечение Майкла, включая вызов бригады, три месяца в больнице и перелет домой со специальными предосторожностями, – брат так и остался парализованным до пояса. Так они оказались по уши в долгах, а у Майкла началась депрессия. Миа позабыла о той работе, на которую должна была выйти, и обратилась в компанию Романо в лондонском офисе, попутно работая над усовершенствованием своего итальянского в надежде получить повышение. Каждый день она навещала брата и решала вопросы с жильем. В какой‑то момент заботы ее сломили – ее одолевало горе, страх и гнев. Гнев на отца за то, что не послушал ее, на мать, не поддержавшую дочь, на брата,
