Жираф или больше, чем дружба (СИ) - Светлакова Евгения

- Да ладно, тебе. Как-то же надо тебя расшевелить. А если ее уведут, что будешь делать? Смиришься?

- Нет, — он грустно улыбнулся, - я сейчас согласен потерять, все кроме нее.

- Вот и хватит играть в монаха… Хотя, после таких танцев на грани эротики это уже звучит смешно, — хохотнул жених. Игорь смутился, — вот иди и признайся.

- Не думаю, что все так легко. Мы ведь с ней обещали друг другу, что будем друзьями.

- Когда, Жираф ты наш недоделанный? В детстве, что ли? Забудь, здесь есть прекрасная девушка, в которую ты по уши влюблен. Так что ничего не желаю слушать. Требую до конца года свадьбу. Ладно пойдем. А то меня жена потеряет, а у тебя попробуют увести девушку.

- Пусть только попробуют, — прорычал Игорь, чем вызвал смех Димы.

Глава 8. Осознание

Пробуждение следующего утро стало болезненным. И не из-за количества выпитого, он так и не пил весь вечер так, как был за рулем, а из-за всего произошедшего. От воспоминаний о танцах с Олей стало стыдно и мучительно сладко от осознания, как она была близко. «Пинок», а иначе назвать поступок друга Игорь не мог, был полезен. А жалкого оправдания, чтоб его не потащили признаваться — смешно. Дело ведь не в обещании, хотя было такое, правда было, но он о нем и не вспоминал до вчерашнего вечера. Так почему же он сам не позволял себе думать о девушке, что его просто сводила с ума все эти месяцы, иначе как о друге. Монах? Конечно, с такими мечтами и мыслями. А какие он видел сны. Игорь застонал и спрятал голову под подушкой. А сколько раз он себя останавливал, чтоб не поцеловать ее, не обнять… Да он же с первого взгляда там у кинотеатра этого хотел, тогда какого черта? Все эти разговоры про друзей. Друзья, как же! Он ведь привел ее себе в дом, он ради нее уходил с работы раньше, даже про обеды помнил. Его же радовало то, что в ее университете все считают, что он ее парень. А самое удивительное, что он ведь, правда, не вел себя как друг, он ухаживал, он заботился, он ревновал! Он ее ревновал. Это, по всей видимости, поняли все, кроме него.

- Идиот, — в голос засмеялся Игорь вставая. Теперь осознав все произошедшее за все месяцы с момента их встречи, он понимал, что дружбы не было. Да и тогда десять лет назад, он был влюблен, просто влюблен в нее. Да уж, Люба права, он Жираф, до которого очень долго все доходит, особенно собственные чувства. Себя оправдать он мог лишь тем, что в любви был вообще дилетантом. Обычно все шаги делали девушки. Предлагали встречаться, выбирали чем им заняться, тормошили его на ответную реакцию и чувства. Но они не захватывали так его мысли как работа. Ему же всегда было интереснее, даже с ними прикинуть новый маркетинговый ход, чем рассуждать как с ними хорошо. А то что они уходили, ему было все равно. Одна ушла придет другая. С Олей же все было иначе. Она не торопилась развеять его сомнения и сделать первый шаг, она не давила на него, она просто была рядом. Она даже намека не дала на чувства к нему. Так может поэтому он так цеплялся за «друзей», ведь тогда это значило, что чтобы она не чувствовала, она его не оставит? Это ведь лучше, чем признаться и быть брошенным. – Трус несчастный.

Оля и Павел Алексеевич, еще с утра уехали к бабушке. Их не будет пару дней. И от осознания, что он не увидит ее несколько дней хотелось кричать. Чтобы хоть как-то отвлечься он решил идти на работу.

Его появление восприняли как стихийное бедствие. С ужасом и паникой. Но от осознания каким он был идиотом, настроение было ужасным и поэтому попадало всем.

Леонид Николаевич стоял в стороне и наблюдал как сын разносит всех за каждую провинность. Обычно более учтивый тут Игорь просто не жалел никого.

-Боюсь даже спросить, что он тут делает, — наконец, вздохнул отчим, посмотрев на охранника Михаила.

- У него выходной, а он уже в трех магазинах побывал. Звонили оттуда, жаловались. Он всем выговоры влепил. А Оля где? Они что, поссорились?

- Не знаю, про «поссорились». Но она с отцом уехала на несколько дней.

- И это что, всегда так будет? – охранник с ужасом посмотрел на хозяина магазина.

- Надеюсь нет. Вообще, таким его видел лишь дважды. И оба случая были после не самых приятных обстоятельств.

- Леонид Николаевич, я все могу объяснить, — Игорь шел к нему и улыбался, значит, все не так плохо. – Только не говорите, что я трудоголик.

- А то, что ты — злюка, сказать могу? – отчим улыбнулся, что-то произошло и это мучило сына. Придется выяснять. Пока он всех не довел до увольнения.

Пострадали от его терзаний все. Может потом ему и будет стыдно, но не сегодня. Ему надо было забыться, и он искал к чему придраться.

- Костя, твою же мать, что это? Ты куда вообще смотришь?

Новый управляющий магазина аж сжался весь. После новогодней истории он стал вести себя приятней, но кличку «Бряхло» за ним сохранили, хотя больше бунт не устраивали и подставлять не пытались.

- Игорь Константинович, мы делаем, просто еще не успели…

- Что вы не успели? Это просто бардак, ты понимаешь? … — совесть грызла, но, если он прекратит его сгрызет осознание своих же чувств, а этого он хотел меньше всего. Когда он заметил отчима сердце упало в пятки. Сейчас опять скажет, что он трудоголик. Отстав от растерянного Кости, поспешил Леониду Николаевичу.

- Леонид Николаевич, я все могу объяснить. Только не говорите, что я трудоголик, — как можно веселее сказал он.

- А то, что ты злюка сказать могу? – отчим улыбнулся.

- Они сами виноваты, я предупреждал. Мама, когда возвращается?

- Через два дня, пусть отдохнет. Ты бы, кстати, тоже. Вчера так плохо прошла свадьба, что ты решил сегодня работать?

- О, нет. Все прошло отлично, просто Дима решил дать мне хороший «пинок» в мыслях… А так как Оля уехала, — при имени девушке голос дрогнул. – чтобы отвлечься, я решил поработать.

- Что-то страшное? – Леонид Николаевич улыбнулся.

- Нет просто… просто для меня немного неожиданное…

- Вон оно как, — отчим хохотнул. – Пошли, дома поговорим. Тут без тебя справятся. Даже лучше, если ты сегодня уйдешь, а то всех до истерики доведешь. Пошли, пошли.

Игорь подчинился, понимая, что теперь не избежать разговора.

В кухне была тишина. А заместо  чая хотелось пиво. Игорь крутил в руках кружку и ждал, когда Леонид Николаевич скажет свой вердикт и обзовёт идиотом.

- Ну, и что будешь делать? – отчим улыбался.

- Не знаю.

- Хотел бы я сказать «подожди, само все разрешиться», но ты же понимаешь, что это не так. Не были ваши отношения дружескими, что правда, то правда. Вот только теперь осознав это, ты не сможешь все держать в себе.

- Я знаю пап, но что мне теперь делать? Я полгода находил повод не замечать свои чувства, а теперь боюсь ей в глаза посмотреть. А после вчерашних танцев, — он аж зарычал на себя.

- А что ты хочешь сам?

- Честно? Никогда не отпускать. Взять, притащить в ЗАГС, а там пусть сама думает «любит — не любит». Вся жизнь на это будет. Но я хочу, чтоб она была моей.

- И в чем проблема?

- Это эгоизм в чистом виде.

- Ну, эгоизм, не эгоизм, но я как-то победив эти сомнения с такими же словами притащил твою мать в ЗАГС. Она ведь отказывалась, и я сомневался, а потом плюнул и сделал, но по-своему. До сих пор не жалею. А не сделай я так, рос бы ты без отца.

- Ты лучший отец, что можно только представить. Но я что-то неуверен, что Павел Алексеевич согласиться на такого зятя.

- Я бы лучше побеспокоился, какая тебе достанется теща… — засмеялся Леонид Николаевич.— Если так боишься, давай я поговорю с Пашей.

- Пока не стоит, дай я с Олей поговорю. Маме тоже ничего не говори, она всегда волнуется по пустякам.

- Не скажу, но учтите молодой человек, я хочу внуков, так что не затягивай с разговором.

Глава 9. Предложение

С момента разговора с отчимом прошла неделя. Страсти поубавились, но накануне, когда Оля наконец вернулась и позвонила под вечер в его квартиру. Он так и не осмелился ей признаться, боясь отказа. А поступить, как хотелось и, не спрашивая, потащить в загс, он и правда считал эгоизмом. Но вот смелости поговорить обо всем честно с девушкой не хватало.