Кэтрин Бритт - Целитель сердец
— Мы старые друзья, что, возможно, в известном смысле неплохо. — Длинные пальцы отодвинулись к краю спинки стула и сжались вместе. — Скорее всего, я скоро начну оперировать нос, так как ей трудно дышать. Однако мы можем это обсудить позднее. А сейчас, mon ami, предлагаю вам пойти проведать свою жену, a mademoiselle присоединится к вам через несколько минут.
«Ну и дела, — подумала Триша, — почему бы этому созданию не щелкнуть своими длинными проворными пальцами и прикрикнуть «а ну поживее» или произнести другие, приличествующие моменту слова?» Именно это подразумевал тон его голоса. Может быть, она ошибалась, ибо Джереми вел себя так, будто ничего не произошло. Он встал и, сказав Трише «увидимся позже», вышел из комнаты.
Трише пришлось собрать всю силу воли, чтобы не последовать за ним, сказав, что она подождет в коридоре, а не в обществе этого вызывающего беспокойство человека. Однако гордость не позволила ей сделать этого, и она напряглась, словно готовясь к бою, и уставилась на заваленный бумагами стол, избегая его взгляда. Триша чувствовала, что в ее душе происходит что-то странное, сердце билось все быстрее, она была раздосадована, ибо ничего не могла с собой поделать.
— Mademoiselle, кажется, вы немного взвинчены, — мягко прозвучал его низкий голос. — Ни в коем случае не допускайте, чтобы ваши посещения стали мукой. Мари-Роз не так уж сильно пострадала и после операций будет выглядеть как новенькая. Помните об этом, когда войдете к ней и постарайтесь выглядеть счастливой.
При этих словах Триша подняла глаза и, сохраняя удивительное спокойствие, пристально взглянула на него.
— Месье, у меня нет намерения заглядывать своей невестке в рот, когда я войду к ней. Я приехала помочь ей выздороветь, а не препятствовать этому, — твердо ответила она.
На его губах появилась тонкая загадочная улыбка.
— Нисколько не сомневаюсь, что вы поможете Мари-Роз, но я бы хотел предостеречь вас от чрезмерного вмешательства в их дела. Пусть они сами улаживают свои разногласия. В браке люди привыкают друг к другу не сразу, и постороннее вмешательство может только навредить.
Триша застыла от удивления, не зная, насколько он посвящен в дела брата. Вряд ли он что-то узнал от Джереми, значит, информация, должно быть, идет от Мари-Роз. Боже милостивый, неужели их отношения достигли той стадии интимности, что она доверяет ему свои супружеские невзгоды? Зная Мари-Роз, она могла ошибиться. В Англии она была сильно влюблена в Джереми. Все это могло быть плодом фантазии этого раздражающего ее человека. Может быть, он пришел к этому, сопоставляя факты и надеясь, что она проболтается. Ну что ж, он от нее не узнает ничего!
— У моего брата Джереми и его жены в Англии не было таких проблем. Они очень любили друг друга, — сказала она почти с вызовом.
Его губы искривила натянутая улыбка.
— Ну да, теперь медовый месяц позади, и оба осознали, что они лишь пожилая супружеская пара, у которой возникли свои затруднения.
«Этот человек, наверно, циник», — с раздражением подумала она.
— Я придерживаюсь той точки зрения, что счастливый брак должен быть сплошным медовым месяцем.
— Так оно и должно быть, но это, само собой разумеется, случается только с избранными, а таких мало. Тем хуже. Надеюсь, ваш брак подтвердит ваши слова, mademoiselle. Вы помолвлены? — Он многозначительно взглянул на ее руки, на которых не было ни одного кольца.
— Нет.
— Я так и думал. Он вряд ли разрешил бы вам уехать в Париж, ничем не связав вас. — Выдержав паузу, он продолжил: — А что вы думаете по поводу того, что он женился на француженке?
Она удивленно посмотрела на него:
— У меня нет особого мнения на сей счет. Думаю, я испытывала радость потому, что Джереми был счастлив.
— Вы с братом очень близки?
— Были, — поправила она. — Его женитьба изменила все.
— И вы жалеете об этом. Вам не обидно, что он женился?
— С какой стати?
Он пожал своими идеальными плечами.
— Некоторым сестрам такое не нравится, братьям тоже. Однако это нечто такое, что случается с нами всеми, — из-за брака мы теряем любимого брата или сестру.
К ее отчаянию, он обошел стол и встал рядом с ней, опершись об его резной край. Вблизи ресницы, окаймлявшие темно-серые глаза, оказались черны, худое лицо и четкая линия подбородка говорили о твердом характере. Губы были резко очерчены, не полные и не тонкие. Сейчас на них играла едва заметная улыбка. Триша опустила взгляд на свои робко сложенные на коленях руки. Почему он подошел к ней? Не потому ли, что он почувствовал ее сердцебиение и напряжение, из-за которого ей было трудно дышать? Может быть, им двигало побуждение заставить ее страдать так же, как страдал он сам, когда ее брат отнял у него женщину, которую он любил? Триша терялась в догадках. Одно не вызывало у нее никаких сомнений — она не хочет иметь с этим человеком ничего общего. Его мужские чары смутили и более опытных женщин, чем она, а вблизи он был неотразим. Косой луч солнца упал на ее волосы, позолотив их; ее глаза, две голубые тихие заводи, заметили его напряженный взгляд, и вдруг у нее внутри что-то вздрогнуло, и она задала первый пришедший в голову вопрос:
— Месье, у вас есть братья и сестры?
— Да, — ответил он и затем спросил: — Mademoiselle, вам нравится Париж?
Удивленная такой переменой темы, Триша ответила почти машинально:
— Да. Жизнь здесь захватывает. В Париже, пожалуй, веселее, чем Лондоне.
Было видно, что это замечание понравилось ему, ибо он улыбнулся и потянулся рукой к внутреннему карману, пиджака:
— Вы курите?
— Изредка, — ответила она. — Не сейчас, merci.
Его рука сразу остановилась. Рив не проявил никакого желания закурить или обсуждать свои семейные дела, что означало одно — он ведет вежливый разговор до тех пор, пока не посчитает, что Джереми и его жена достаточно долго обмениваются своими тайнами. «Что ж, ему не обязательно продолжать светский разговор, словно она была одной из его капризных пациенток, которой он старается угодить», — сердито подумала она.
— Надеюсь, я не задерживаю вас, месье, — сказала она язвительно.
Прежде чем он успел ответить, в дверь тихо постучали, вошла медсестра и сообщила, что его ждут в регистратуре. Когда он покинул кабинет, Триша вышла, твердо решив, что не будет ждать его возвращения. Идя по коридору, она увидела в дверях палаты Джереми, который жестом пригласил ее войти. Она вздохнула с облегчением.
Она нашла Мари-Роз сидящей на постели, на ее лице уже не было повязок. Два пластыря скрывали шрамы на ее щеках, но нос, совершенно сплющенный, за исключением кончика, к счастью, был без шрамов. Она повеселела и передала Трише список вещей, которые ей были нужны, — хорошее туалетное мыло, косметические салфетки и крем для кожи. Джереми с радостью рассказывал сестре, что Рив собирается вернуть ей прежнюю красоту.
