Лори Пэйдж - А может, это любовь?
— Жизнь вообще не дает никаких гарантий, — жестко ответил он, глядя на нее в упор из-под черных ресниц.
Когда он так смотрел, она чувствовала себя неуверенно. Но напрасно он думает, что знает жизнь лучше ее.
Его жизнь была сравнительно легкой. Он был из благополучной семьи, жившей в этих краях уже очень давно. Ему не пришлось наблюдать, как спасатели откапывали из-под лавины снега замерзшее тело его отца. И он не ждал часами и днями, подгоняя время, того, кого любит. А она ждала.
— Но она иногда предостерегает, — произнесла она наконец. — Я видела, каким грубым может быть спорт. Дуги не будет играть в футбол.
Ник встал, потянулся и собрал в пакет остатки еды.
— До этого еще далеко. Сейчас решать рано. — Он повернулся и бросил пакет через голову прямо в мусорную корзину, даже не задев ее стенки.
Ник всегда был сильным и ловким. В этом он не изменился. Но он уже не был тем молодым человеком, которого она любила. Теперь это был волевой мужчина, который взялся доказать, что она не умеет воспитывать своего сына.
— Когда Дуги должен быть завтра на тренировке?
— В три. Было бы неплохо, если бы ты приехала на него посмотреть. Может, выберешь время? Это помогло бы тебе кое-что понять.
Вот опять он пытается ей внушить, что она ничего не понимает в воспитании. А что он делал все эти двенадцать лет, пока она растила сына? Разъезжал на своей машине да развлекался. Был обручен три года тому назад и сбежал от невесты.
— Что, например?
— Что мужчины любят, когда их женщины видят их в минуты геройства.
Ответ был столь неожиданным, что Стефани на мгновение потеряла дар речи.
— Ах, вот что. Мне надо идти, пока, — все, что она смогла ответить.
Ничего лучшего придумать не могла? Стефани пулей вылетела из магазина, чтобы удержаться и не напомнить ему, что когда-то он был ее героем, а потом своим недоверием разбил ей сердце.
— Ник говорит, что я быстро бегаю. Но мне надо поработать над пасами. Покидаешь мне мяч, когда мы все закончим?
— Ладно.
— Мы вчера выиграли. Жалко, что я как раз не играл, когда ты пришла. Ник считает, что у нас есть шансы выиграть чемпионат штата. Конечно, не стоит загадывать, но он говорит: если я и Тай Мерфи будем на одной линии и если кто-нибудь из ребят не уедет на каникулы или не получит травму, тогда…
Стефани только кивала головой, пока Дуги взахлеб рассказывал о Нике и «Медвежьих зубах». Нелепое название! Но сын так не считал, тем более что его мнение совпадало с мнением его новоявленного кумира — Ника Дорелли.
Стефани кончила поить телят и, облокотившись на загородку, стала наблюдать за своим небольшим стадом. На душе у нее почему-то было тревожно.
— После того как ты мне покидаешь мяч, я чего-нибудь перекушу и пойду порыбалю до темноты, ладно? — спросил Дуги, ополаскивая под краном ведра.
Стефани снова кивнула. Пожалуй, она прокатится верхом — вечер такой тихий. Ранчо было расположено в миле от города, и сюда не доносился его шум.
— Я сделаю нам обоим бутерброды с арахисовым маслом, — предложила она.
— И не забудь джем!
Оба рассмеялись. Как это чудесно — смеяться общей шутке! Они с полчаса погоняли мяч и пошли в дом. Дуги тут же принялся резать хлеб. В бутсах и джинсах, в бейсболке — одетой, естественно, задом наперед — он выглядел одновременно и мальчишкой, и взрослым.
С тех пор как Ник сообщил ей, что ее Дуги — вор, в сердце Стефани закралась тревога. Ей тогда хотелось накрыться с головой и ни о чем не думать! Но жить только воспоминаниями о прошлом, в чем ее обвинил Ник, она не собирается. Ее муж умер, и этого уже не поправишь.
А она жива. Судьба послала ей испытание, чтобы она это доказала. Фатализм какой-то, усмехнулась она, но почувствовала себя лучше. Дуги и впрямь стал другим, и этим она обязана Нику, никуда от этого не денешься!
Сердце Стефани сжалось от любви к сыну. Поразмыслив, она добавила к бутербродам пару пакетиков с чипсами и два красных яблока.
Через четверть часа, с удочкой в руках и запасом крючков и прочего снаряжения, Дуги был готов отправиться на рыбалку. Судя по тому, что он не предложил ей пойти с ним, ему хотелось побыть одному. Все же он сказал:
— Я оседлаю для тебя кобылу. — Голос у Дуги ломался: начал фразу тенорком, а закончил — баритоном.
Становится мужчиной. Как-то они переживут этот период? — подумала Стефани. Только не надо драматизировать. Будет нелегко, но они справятся.
— Я прокачусь до смотровой площадки и обратно, — заявила она и пошла надевать сапоги для верховой езды.
Выехав на дорогу, Стефани пришпорила свою Золушку, решив, что и ей не помешает чуть-чуть размяться.
Кобыла пустилась рысью, и Стефани, с удивлением почувствовав прилив адреналина в крови, вся отдалась стремительному движению, прильнув к спутанной ветром гриве лошади. Когда дорога пошла в гору, Золушка подняла голову и перешла на шаг.
Достигнув смотровой площадки, Стефани остановила лошадь в нескольких метрах от ограждения. Краем глаза она вдруг увидела какое-то движение среди деревьев, росших по краю площадки. Обернувшись, она застыла от ужаса. Бешеная собака!
Животное было всего в нескольких шагах от нее. Это был койот. Качаясь, с пеной на губах, он сделал два шага в ее направлении.
За секунду, показавшуюся ей вечностью, Стефани поняла, что койот готовится к прыжку.
Золушка, почуяв опасность, стала пятиться к изгороди. Койот прыгнул, но кобыла развернулась и отпрянула в сторону. Стефани натянула поводья, пытаясь пустить лошадь вниз по дороге, однако койот уже вонзил зубы ей в брюхо.
Не задумываясь, Стефани хлестнула лошадь. Та взвилась на дыбы, сбросив койота, но одна нога попала под изгородь, и она присела. Койот снова прыгнул. В последнее мгновение Стефани перехватила его в воздухе и изо всех сил швырнула на гравий. Лошадь взбрыкнула, пытаясь встать на покалеченную ногу, и сбросила Стефани на землю. Она сильно ушиблась, но, не обращая внимания на боль, быстро откатилась в сторону, прочь от копыт Золушки и злобных, угрожающих, красных глаз койота. Лошадь заржала и бросилась в другую сторону.
Прижав к груди ушибленную руку, почти не чувствуя боли, Стефани схватила с земли камень с острыми краями и медленно встала. Койот застыл в ожидании.
Где-то неподалеку ей вдруг послышался хруст гравия и шум мотора. Потом машина остановилась.
Не оборачиваясь, Стефани крикнула:
— Не подходите! Здесь опасно!
— Не двигайся, — ответил спокойный мужской голос.
Стефани замерла, ни на секунду не отрывая взгляда от койота, который стоял, опустив голову и вздыбив шерсть на холке, всего в пяти шагах от нее. Раздался выстрел. Койота сначала подбросило вверх, а потом он рухнул на землю, уже мертвый.
