Иллюзия счастья - Наталья Евгеньевна Шагаева
– Нет. Все хорошо. Я все понимаю, – отвечаю я. – Да, я немного расстроена. Но это не страшно, мы можем отложить поездку на время, пока ты не уладишь все свои дела, – пытаюсь улыбнуться мужу, который смотрит на меня, как на капризного ребенка. Это выглядит глупо и не серьезно. И тут же вспоминаю папу, который так же вечно пропадал, нет, просто горел на работе, делая все, чтобы его семья жила в достатке. И Эдуард сейчас пытается сделать тоже самое. И я не собираюсь превращаться в свою мать, которой надоело, что отец отдается делу, и она покинула его, ища свободу и душевное равновесие. Мой муж – моя душа, в нем я должна искать себя, поддерживать во всех его начинаниях. Поддерживать даже в том, в чем ничего не понимаю. Быть на его стороне, когда все другие не верят в него. Быть настоящей женой, той, которая готова пойти за своим мужчиной куда угодно, даже туда, куда закрыта дорога.
– Нет, зачем же переносить или откладывать. Тем более, что все готово, вылет через три дня. Вы с Милой должны обязательно лететь. Не страдать же вам всем из-за меня и моих дел.
– В смысле без тебя? Нет. Я никуда не поеду. Зачем мне этот отдых, когда там нет тебя? Что я буду там делать одна с ребенком? Мы подождем, – настаиваю я, не понимая, зачем вообще мне нужен семейный отдых без него.
– Почему одна? Можешь взять с собой Свету к примеру. И она отдохнет за чужой счет, – усмехается Эд. – И тебе не будет там скучно, – Эдуард всегда недолюбливал Свету. Не знаю почему, они просто не сошлись характерами. Свете Эд не понравился с первого взгляда. Она ненавидела его чрезмерную аккуратность и педантичность, за глаза называя его чистоплюем. Света говорила, все хорошо в меру, а у Эда все доходит до абсурда. Эдуард называл ее сварливой бабой. В общем, между ними всегда была холодная и молчаливая война. После смерти отца, муж несколько раз ненавязчиво предлагал мне расстаться со Светой, отпустить ее на пенсию, но я не могла и не хотела этого делать. Света стала частью моей семьи. Поэтому, в данный момент, я была немного обескуражена тем, что Эд предложил отдохнуть Свете за его счет.
– Света? – удивленно спрашиваю я. – Ты помнишь, для чего мы затевали эту поездку?
– Второй медовый месяц с дочерью, – конечно, он помнит свои слова. – Хорошо. Давай сделаем так, – предлагает он, немного задумываясь. – Через три дня вы со Светой летите на Мальдивы, как и было запланировано. А я закончу с немцами и присоединюсь к вам. А Свету мы отправим домой. Ну как, договорились? Так и Света отдохнет, и деньги не пропадут. Тем-более, Милка уже вовсю покует чемоданы на море. Давай не будем расстраивать ребенка. Я обещал ей показать лето весной. Своего рода чудо для ребенка – уезжаешь из нашей холодной, мрачной весны и попадаешь прямиком в лето.
– Хорошо, – немного кивая, соглашаюсь я. – Когда ты к нам присоединишься?
– Милая, я пока не могу сказать точно. Через несколько дней. Все зависит не от меня, а от сговорчивости немцев, – усмехается он. – Но я постараюсь, как можно раньше к вам присоединиться, – соглашаюсь с мужем кивком головы, на что Эд одобрительно улыбается. – Вот и хорошо, – говорит он. – А теперь улыбнись. Наш вечер продолжается, – сжимает мою руку, отпуская ее. – Ты можешь заказать десерт. А я, с твоего позволения, не надолго удалюсь, – Эд поднимается с места и уходит в сторону туалета.
Глубоко вдыхаю, успокаивая саму себя. Все не так плохо. Эд присоединится к нам позже, да и Света отдохнет, говорю себе я, но чувство разочарования так и не покидает меня.
Заказываю десерт себе и Эдуарду, замечая мужа, направляющегося к нашему столику. Когда он проходит мимо столика, за которым расположились три девушки, только что зашедшие в ресторан, одна из них резко вскакивает с места и буквально кидается моему мужу в объятия. Высокая худощавая брюнетка, с длинными ногами, обтянутыми в кожаные брюки, в откровенной просвечивающей бордовой блузке, повисает у моего мужа на шее, хитро улыбаясь. Никогда не ревновала Эдуарда, потому что он никогда не давал мне для этого повода. Я считала, что ревность – это проявление недоверия. Эд всегда довольно сдержанно общался с женщинами в моем присутствии, самое большее, что он мог себе позволить – это пожать руку в знак приветствия. А сейчас меня буквально обдает жаром от увиденного. Можно сказать, что я в свои тридцать два года впервые настолько сильно ревную своего мужа. Хочется соскочить с места и отодрать эту швабру от моего мужа. Но я уверенно держалась, сколько могла, комкая льняную салфетку в руках. Я не стану до этого опускаться.
Меня немного отпускает, когда Эд небрежно отрывает от себя брюнетку, награждая ее безразличным взглядом. Что-то ей говорит, на что девушка бросает мимолетный взгляд на меня, видит, что я смотрю на них в упор, тут же отворачивается. Они обмениваются несколькими фразами, которые я не могу расслышать из-за музыки. Эдуард возвращается ко мне.
Сжимаю губы, отворачиваюсь к окну, чтобы не наговорить лишнего, думая про себя, что этот вечер превратился для меня в сплошное разочарование.
– Это Маргарита, – говорит Эд, как только садится за стол.
– Я разве интересовалась, как ее зовут? – отвечаю, не поворачиваясь к мужу.
– Нет. Но вопрос «кто она?» вертится в твоей голове, – усмехается он, как ни в чем не бывало. Как будто это в порядке вещей, что какая-то девка вешается на моего мужа! – Маргарита – моя бывшая. Я встречался с ней до того, как между нами завязались отношения. Она долгое время жила в Европе, и не знала, что я женился, – его объяснения, которых я не просила, немного успокаивают меня. Но в душе все равно все кипит от увиденного, а в голове мелькают сомнения от несостыковок в его словах.
– Позволь спросить, – говорю я, поворачиваясь к нему. – Мы с тобой женаты почти семь лет. А встречаемся около восьми. Сколько же Маргарите лет? – спрашиваю я, многозначительно осматривая молодую девушку.
– Маргарите
