Иллюзия счастья - Наталья Евгеньевна Шагаева
ГЛАВА 3
Виктория
К некоторым людям можно испытывать неприязнь на подсознательном уровне, просто ощущая, как внутри Вас зарождается протест. Вы не знаете человека, он не сделал Вам ничего плохого, но все Ваше нутро отказывается его принимать. Точно так же я отказывалась принимать Богатырева. Я его боялась, сама не понимая, откуда во мне этот страх. Он просто смотрит на меня в упор, ухмыляется неизвестно чему, нагло рассматривая меня с ног до головы, а я внутренне дрожу и хочу бежать от этого человека. Но не могу, словно он сам меня не отпускает.
– Не понимаю, о чем Вы говорите, – отвечаю я на его обвинения.
– Не понимаете? Или не знаете? – спрашивает он.
– Вам настолько наплевать на дело Вашего отца?
– Знаете что, я не намерена обсуждать с Вами дело моего отца и моего мужа. Если Эдуард проводит ребрендинг компании – значит так нужно, – с мнимой уверенностью отвечаю я, потому что Эдуард ничего не говорил мне о том, что хочет все поменять. Хотя, почему я должна верить словам Богатырева? В какую игру он решил со мной сыграть?
– Я просто думал, что Вам не безразлично то, чем занимался Ваш отец.
– А я думаю, что Вы слишком много думаете о том, что Вас не касается! – заявляю я, отворачиваюсь от него и спешу уйти как можно дальше от этого неприятного типа. Я вроде бы дала ему отпор, но в моей голове все равно крутятся его слова о переделе компании. Богатыреву все-таки удалось посеять во мне сомнения. А может он этого и добивался? Только зачем ему это нужно?
Как только мы пришли в отель, я тут же начала звонить Эдуарду. Он не брал трубку, посылая сообщения с текстом: «занят, перезвоню».
– Вика, прекрати нервничать, – успокаивает меня Света. – Ну, в конце концов, кто такой этот Богатырев, чтобы верить его словам? А даже если это и так, я очень надеюсь, что у твоего мужа есть голова на плечах, и он знает что делает, – смотрю на Свету, не скрывая своего удивления.
– С каких это пор ты защищаешь Эда? – усмехаюсь я.
– Я его не защищаю. Еще чего. Я просто хочу успокоить тебя. И, думаю, он знает что делает, не зря же твой отец доверял ему дела компании. А вот то, что он не отвечает на твои звонки, отделываясь сообщениями – это в очередной раз доказывает, что я не зря его недолюбливаю. Ты слишком много ему позволяешь, – хочу ей возразить, но Света вскидывает руку, не давая мне договорить. – Знаю, знаю, без доверия не может быть семьи, – цитирует она мои же слова. – И я конечно с тобой соглашусь. Но ты не знаешь такую поговорку: «Доверяй, но проверяй». И знаешь, что? То, что он так и не прилетел сюда, как обещал, даже хорошо. Ты должна отдохнуть без него.
– Ты так говоришь, как будто я устала от мужа.
– Это я устала смотреть, как ты во всем ему потакаешь и живешь для него и ради него. Поживи для себя. Хотя бы здесь.
– Я не потакаю ему, а поддерживаю. Я любою его и живу с ним, для себя.
– В том то и дело. Хотя тебя не переубедишь. Любовь – это хорошо, но твоя любовь слепа.
– На что ты сейчас намекаешь?! – не понимаю я, начиная злиться.
– Я не намекаю. Я говорю напрямую, нельзя никогда настолько доверять и открываться ни одному мужику, как бы ты его не любила.
– Света, давай закончим этот разговор. Не хочу с тобой ссориться. – Я понимаю Свету, она тоже была замужем, и ее муж два года изменял Свете с ее подругой. И Света, как следствие, разочаровалась в мужчинах. Но люди разные. И если предали ее, это еще не значит, что все такие, как ее муж. Отворачиваюсь от Светы, вновь набирая номер мужа, слушая монотонные гудки без ответа.
Вечером, когда вымотанная нашим активным отдыхом Милка засыпает, а Света устраивается в кресле на терасе погружаясь в чтение книг, я не нахожу себе места, бесцельно брожу по номеру, не выпуская из рук телефон, посылая на отключенный телефон мужа сообщения с просьбой мне перезвонить.
– Виктория! Прекрати! – ругает меня Света, когда я в очередной раз прохожу мимо нее. – Послезавтра, когда мы прилетим домой, ты получишь ответы на свои вопросы. Шла бы ты на ужин. Там шоу программу обещают, все включено, – усмехается она.
– Не хочу, – отказываюсь я. – Спать лягу.
– Уверена, что уснешь? С таким-то потоком мыслей в твоей голове? Иди, отвлекись немного. Там весело. Слышишь музыку?
– Думаешь?
– Думаю. Иди. Надень тот васильковый сарафан, который ты специально купила для вечерних выходов, которые так и не состоялись.
– Хорошо, я спущусь ненадолго, выпью вина. Ты как всегда права. С тем, что творится у меня в голове, я не усну, – удаляюсь в спальню переодеваться.
Надеваю длинный воздушный сарафан с открытой спиной. Распускаю волосы, закалывая сбоку заколкой с камнями, немного подкрашиваю губы, ресницы. Надеваю босоножки, наношу капельку любимых духов с цветочным ароматом. Смотрю на себя в зеркало и в очередной раз разочаровываюсь. Сама себе иронично усмехаюсь, отмечая, что разочарование – теперь мое обычное состояние. Сама не понимаю, что со мной, у Эдуарда и раньше были неотложные дела, незапланированные командировки, но почему-то именно сейчас во мне все больше и больше зарождаются непонятные подозрения. Что-то изменилось, но я никак не могу понять, что? Может у меня паранойя? И все это – лишь плод моего воображения? Мне действительно стоит развеяться.
Зажигательная музыка, бесплатный бар с коктейлями, шоу программа с танцовщицами, которые по желанию учат всех желающих танцевать, фуршетный стол с легкими закусками, прекрасный вид на ночной океан. Во все это я окунулась, как только спустилась вниз. Иду мимо развлекающихся, веселых людей, не понимая, что я здесь делаю. Решаю выпить в баре пару бокалов вина, подняться наверх и все-таки попытаться уснуть. Подхожу к бару, заказываю алкоголь. Сажусь на высокий барный стул, медленно пью вино, засматриваясь на молодых танцующих девушек, подмечаю их пластичные и грациозные движения. Когда-то в юности я тоже училась танцевать, посещала школу танцев по настоянию мамы, которая считала меня гибкой и изящной девочкой.
Я настолько засматриваюсь танцами, что не замечаю, как рядом со мной садится не очень трезвый мужчина лет пятидесяти и на ужасном английском пытается мне что-то сказать. Я понимаю, что он тоже русский, но принимает меня за иностранку. И я не спешу ему отвечать, делая вид, что не понимаю чего он хочет.
Отворачиваюсь от него, показывая всем своим видом, что не хочу с ним общаться. Но он не отстает, встает со стула, становится ко мне вплотную,
