Иголочка от елочки (СИ) - Давыдова Ирина

— Потрясающе вкусно, — запив чаем, поведала я, и замерла, снова застыв под внимательным взглядом Севы.

Что-то ощутимо изменилось, то ли вокруг нас, то ли внутри меня, но я почувствовала приятную усталость и негу в теле. Почему-то меня не смутило пристальное внимание гостя, не вызвало страх и недовольство, а наоборот, стало хорошо, тепло и уютно, словно с близким человеком. Неужели его хвойный взгляд так на меня подействовал, или рябина оказалась действительно нашептанная, и мужчина хочет меня приворожить? В любом случае, мне нравилось то, что происходит, и я мягко улыбнулась ему, желая снова съесть немного лакомства.

— Съешь мандаринку, — произнес Всеволод, поднеся к моим губам дольку новогоднего фрукта.

— После сладкого, мандарин будет казаться кислым.

— Мои мандарины всегда сладкие, ты только попробуй, — двусмысленно произнес новый знакомый, и я, приоткрыв губы, позволила положить в рот маленькую дольку. — Здесь много сладкого, — добавил он, пальцем вытерев с моего подбородка красную каплю от рябины, тут же отправляя его себе в рот, от чего мне сразу стало жарко до такой степени, что краска смущения румянцем выступила на щеках. Еще и этот темный взгляд хищника, которым Сева теперь смотрел на меня и от которого, греховной истомой пробивало мое тело насквозь. Зарождая внутри, в самом низу живота комок горячей пульсации.

Глава 5

— Ты чего застыла, жуй, — с ухмылкой произнес Сева, и в следующую секунду уже отпивал чай из своей чашки.

— Кто ты? — неожиданно спросила я, прожевав дольку мандарина. — Как ты меня нашел? Что вообще происходит?

— Я тот самый парень с рынка, ты же помнишь меня, Снегурочка.

— Помню. Но зачем ты меня искал?

— Ты мне понравилась, вот я и пришел. Больше ни о чем не спрашивай, а допивай свой чай и будем наряжать елку.

— Больше ни о чем не спрашивай, — передразнила его, пробубнив себе под нос. — Как не спрашивать, если мне интересно? Елка, рябина, игрушки, мандарины. Что еще сегодня будет?

— Шишки, и шампанское. А тебе чего бы хотелось?

— Я словно в сказке, и уже ничего не понимаю, — посетовала, склонив голову и лбом уперлась в раскрытые ладони.

— Но согласись, что приятно быть в сказке?

Сева поднялся со стула, обошел стол, и остановился около меня, нависая надо мной огромной скалой. Я неуверенно подняла взгляд на него, и по телу снова и снова пробежали мурашки удовольствия. Меня тянет к нему словно магнитом, так и хочется коснуться слегка щетинистых щек, понять каков он на ощупь и вдохнуть, склонившись к шее, его запах. Но вместо этого я положила ладошку в его протянутую руку, поднялась и оказалась в нескольких сантиметрах от его тела. Не для того чтобы насладиться манящей красотой, к сожалению, долго находиться близко мне не дали, а лишь рукой коснулись поясницы и осторожно подтолкнули на выход из кухни.

— Молчание — знак согласия. А теперь, пойдем.

И мы вернулись в гостиную наряжать главный атрибут Нового Года. Сосна уже во всю раскинула свои ветви, принимая естественный вид — огромная, пышная, с невероятным ароматом хвои. Уже хотелось поскорее нарядить красавицу, включить огоньки, выключить свет и любоваться праздничной красотой.

Открыв коробку, я залюбовалась разнообразием мишуры, аккуратно сложенной поверх стекла. Здесь были различные цвета и размеры украшения, в простонародье именуемые «дождиком», но следующим, что привлекло к себе внимание — это разнообразие шаров, бантов и лент.

— Только не говори, что сам это выбирал. Я не поверю.

— Не буду говорить. Давай огоньки доставай, слева должны быть.

Я снова нырнула на поиски украшений, и нащупала маленькую коробку, на которой была нарисована гирлянда с различными огоньками. Распаковав ее, вытащила целый комок, как обычно это бывает, и принялась распутывать, но она оказалась такой длинной, что мне стало неудобно, и Сева перехватил в свои руки второй край. Мне пришлось выйти в прихожую, когда гирлянда была полностью расправлена, а мужчина подошел к сосне и принялся выкладывать провода с лампочками начиная с верхушки. Выложил таким образом, чтобы все стороны лесной красавицы сияли нам на радость, и когда он положил последний край, я передала ему штекер, чтобы он в силу своего роста добрался до розетки, размещенной за сосной.

— Готова? — с улыбкой поинтересовался Сева, а я лишь восторженно кивнула, желая скорее посмотреть на разноцветные огоньки. — Раз, два, три — елочка гори!

И на этих словах, он включил гирлянду, которая тут же стала переливаться различными яркими огоньками. Я радостно захлопала в ладоши, и принялась обходить пышную красавицу со всех сторон, а точнее слева и справа, потому что задняя ее часть была приближена к стене.

— Очень красиво, — прошептала я, неотрывно смотря на мигающие огоньки.

— А представь, как круто будет, когда полностью украсим?

— Тогда давай начнем!

Я подошла к коробке и достала длинную конусообразную сверху, и переходящую в шарик к низу макушку темно-синего цвета. Сверху она была немного закручена в виде спиральки, а по изогнутым линиям мастер добавил золотистых блесток. Сочетание синего с золотым смотрелось роскошно и дорого, а еще я поняла, что макушка сделана тоже из стекла. Стоит ли уже чему-то удивляться? Мне кажется, что нет.

— Давай ее сюда, я сам надену, слишком высоко.

— Может, тебе табуретку из кухни принести?

— А давай!

Пока я сходила в кухню за табуреткой, Сева уже во всю хозяйничал в родительской квартире, а точнее взяв мой ноутбук с дивана, нашел новогоднюю музыку, и включил так, чтобы звук не мешал нашим разговорам. Поставив табуретку около сосны, обернулась к мужчине, который отставив ноут, собирался надеть макушку на самую верхушку.

— Извини, что полез к твоим вещам, просто очень люблю Новый Год, и музыки захотелось тоже атмосферной.

— Ладно, давай, надевай макушку, а я пока достану шар.

Мы действительно весело наряжали сосну, готовясь к волшебному празднику, который бывает раз в году! Пока Сева надевал макушку, я достала шар серебристого цвета, на котором красовалась художественная роспись — дерево, укутанное снегом, сугробы, а вдали деревянный дом, крыша которого также покрыта снегом, а из трубы вовсю валил дым. Рисунок, как в сказке! Я отыскала пакетик с застежкой, в котором лежали крючки для игрушек, высыпала их на стол, около Тимофея, сидящего рядом с коробкой, и продев одну, передала шар Севе.

— Снегурочка, а поищи там часики должны быть, — попросил мужчина, вешая шар вверху с правой стороны.

Я нашла белые часики, которые показывали без пяти двенадцать, а цифры и стрелки на них были нарисованы серебренными блестками, продела крючок и снова подала в руки своему гостю. Он разместил их под самой макушкой, в центре, чтобы были на виду и символизировали, что до наступления Нового Года осталось пять минут. Дальше я продолжала подавать различные игрушки и бантики, ленточки и шары. Но меня все больше и больше поражали искусные рисунки на тонком стекле. Где-то лес нарисован убранный в зимнюю шубку, где-то ветка от елочки с гирляндой в полумраке, а на некоторых изображен символ наступающего года — розовый поросенок, на других Снегурочка у елочки, а на одном нашла зайчика с красным мешком, в котором должны быть новогодние подарки. Каждой игрушке я уделяла по максимум внимания, чтобы рассмотреть каждую идеально прорисованную деталь. И каждой игрушкой я восхищалась, потому что понимала, больше никогда не увижу такой дорогой красоты.

На сосну мы повесили не все украшения, а только самые-самые, чтобы не было налеплено и слишком пестро, хотя нас еще ждала мишура. Я никогда не любила наряжать лесную красавицу от и до, считаю, что ветки должны быть все же видны. А потому и Сева согласился со мной, и в конце кинул лишь в самом необходимом месте полоски «дождика».

— Ну вот — красота, — отметил он, любуясь проделанной работой.

— Да, безумная! Как же люблю эти моменты, кажется, что вот-вот должно произойти волшебство.