Иголочка от елочки (СИ) - Давыдова Ирина

— А разве, твое волшебство еще не началось? — обернувшись, спросил Сева, когда я решила ненужные игрушки убрать обратно в коробку.

— Эм, ты о чем? — сделала вид, что не понимаю его, и снова опустила взгляд, осторожно убирая шары.

— Волшебство ведь в мелочах. Да хотя бы то, что ты повстречала Тимофея.

— А, да! Ты прав, волшебство. Иначе бы я замерзла и не дошла домой без его тепла.

— Обязательно бы дошла, — произнес мужчина, и мы резко развернулась на шум.

— Ох! — воскликнула я, и бросилась поднимать разбитый шар, который Тимофей словно ощутив, что мы говорим о нем, смахнул лапой на пол. — Господи! Тимка, ну что же ты наделал!

Я испугалась, что Сева разгневается и заставит заплатить за ущерб, и конечно я не была жадной, просто сейчас у меня не имелось лишних денег, только на еду во время новогодних каникул, а зарплату обещали дать только после праздников. Рухнув на колени, я принялась собирать осколки, а к глазам подступили слезы. Тимка-Тимка, что же ты наделал, нам же прожить еще неделю как-то нужно. Я не успела опомниться, как меня резко подняли и прижали к твердому телу, только вдох сделала, и взглядом замерла на красивых губах. Что это было? Его глаза словно часики, бегают туда-сюда, туда-сюда, а в глубине маячил страх. Он пытался что-то разглядеть в моих глазах, а я только сморгнула непрошеную слезу. Вот нужно было при нем расплакаться? Что же ты Тимофеюшка, так подставил меня под удар, я же не знаю, что из себя представляет этот человек. Вдруг он надумает поиграть на моих чувствах.

— Ты чего, Снегурочка? — большой палец прошелся по моей щеке, стирая след от слезинки, отчего я вздрогнула и инстинктивно прижалась к Севе еще ближе.

— Она же очень дорогая, а зарплата у меня только после седьмого числа, — расстроенно ответила я, уже за раннее зная, что праздник испорчен.

— Не придумывай себе глупостей. Разбилась — значит на счастье. Ты чего сразу плачешь?

— Потому что мне нужно заплатить за нее.

— Ох малышка, даже не неси этой ерунды, неужели ты думаешь, я возьму с тебя деньги? — он смотрел на меня так внимательно и так горячо, что я поняла, ноги стали подкашиваться от близости великолепного мужчины.

— А почему, нет?

— Помнишь, что я тебе сегодня сказал? — я отрицательно покачала головой, не совсем понимая, что он имеет в виду. — Мы с тобой почти родственники.

— Ты о чем? — удивленно распахнув глаза, переспросила я, и ощутила его руку на затылке.

— Вот так может лучше смогу объяснить, — и склонившись, он бережно прижался к моим губам.

— Ох, — выдохнула я, совершенно позабыв, когда же целовалась в последний раз.

Сева не напирал, он давал возможность мне самой выбрать, остаться в его сильных руках и наслаждаться теплыми губами, или оттолкнуть, крикнуть, чтобы убирался из квартиры и больше никогда не появлялся. Но я решила, что выгнать его было бы не правильным, пусть даже он и Горыныч, но точно не змей. И я позволила себе расслабиться, тонкими пальцами коснулась его слегка щетинистых щек, на секунду оторвалась от губ, заглядывая в безумные глаза оттенка хвойного дерева, и поняла, что просто начинаю тонуть в них. А тонула я от желания снова насладиться прикосновениями и ласками этого необычного, практически незнакомого и в принципе непонятно откуда взявшегося мужчины. И пусть я завтра об этом пожалею, но ведь невинный поцелуй не считается грехом, и я забуду его? Так ведь? Но что-то мне подсказывало, что уже я не смогу его забыть, а потому, пальчиками сжав щеки чуть сильнее, тем самым давай понять, чтобы склонил голову, я сама подарила ему поцелуй. Сначала нежно коснулась губ, в простом, невесомом поцелуе, а когда ощутила, как его рука прошлась вдоль позвоночника вниз, я своими губами открыла его, язычком прошлась по верхней, и тут же была схвачена в плен. В плен его рта. Сева больше не позволил тянуть, и наши языки принялись изучать друг друга, увлекаясь в дикий танец страсти. Мы целовались так, словно это был последний поцелуй в жизни, он сжимал меня своими руками настолько сильно, и в то же время бережно, словно я была кем-то самым драгоценным во всем мире. И да, именно такой я себя ощущала, потому что от мужчины не веяло ни каплей грубости или злость, лишь сила и глубочайшая нежность ко мне. Эти два чувства показались мне такими необычными и несовместимыми, отчего я мгновенно вспыхнула, ощущая, как внизу живота стянул тугой узел, а по телу побежали мурашки удовольствия.

Я давно уже не испытывала подобных чувств, а уж от поцелуя тем более. Под лифчиком ощутимо сжались от возбуждения соски, и я лишь порадовалась, что надела его, ведь с моим то четвертым размером, неприлично щеголять без бюстгальтера при малознакомом мужчине. Ага, а целоваться с ним значит прилично! — выдало мое подсознание, но я на него никак не отреагировала, потому что на лице ощутила ладонь Севы. Он нежно погладил мою щеку, и губами прошелся по скуле к шее и ключице, от чего я выдохнула, сильнее прогибаясь в спине. Но мужчина не остановился, он продолжал покрывать поцелуями доступную его губам кожу, руками гладил спину, возвращался к щекам и губами и делал это снова и снова, пока мы оба не почувствовали, что задыхаемся от нехватки воздуха в легких. Спустя, наверное, вечность перестав целоваться, Всеволод крепко обнял меня за плечи, и подбородком уткнулся в макушку, носом вдыхая мой запах.

— Прости, Снегурочка, увлекся, — объяснил он свой порыв, и поцеловав в лоб, заглянул в глаза. — Я обещал шампанское, ты как смотришь на то, чтобы немного выпить?

— Это был самый сладкий поцелуй в моей жизни, — очень тихо прошептала я, и не сдержавшись щекой улеглась на его грудь, радуясь, что мужчина достаточно выше меня.

Сева слегка напрягся, оторвал меня от груди, и взявшись за лицо, заставил посмотреть в глаза.

— Для меня это тоже удивительный поцелуй, — ответил он и быстро чмокнув меня в губы, принялся смотреть по сторонам, и когда нашел нужное, рванул к креслу, стоявшему около дивана.

Взяв сложенный зеленый плед, расправил его и укутал меня, поднял на руки и усадил на подоконник, на груди сильнее запахивая махровую ткань.

— Я за шампанским, а ты пока посиди здесь, полюбуйся зимними дарами, — и снова быстро чмокнув меня в губы, мужчина вышел из квартиры, предварительно накинув куртку, обув ботинки и схватив мои ключи от квартиры.

Боится, что сбегу, или не впущу его, — мысленно хмыкнула, я, а сама взглядом замерла на окне, покрытом узорами сильного мороза, вглядываясь вниз на редких прохожих, и пушистый валившийся с неба снег.

— Что же дальше? — прошептала в тишину, и погрузилась в свои мысли, до сих пор ощущая на губах вкус своего Горыныча.

Правильно ли я поступаю, так близко подпуская к себе незнакомого мужчину? Но тут появляется другой вопрос, такой ли он мне незнакомый, как я думаю? Ведь он с самого утра мне помогает, сначала не дал замерзнуть, а теперь подарил главный атрибут Нового Года. Но зачем ему это? Что он потребует взамен, просто чуточку внимания, или чего-то большего, в своих непристойных мыслях? Нет, он не похож на подлого человека, а я не должна даже в мыслях такое допускать, ведь это неправильно. Но в то же время, я совершенного его не знаю, а ощутить трепетный и сладкий поцелуй хочется вновь и вновь.

Уткнувшись носиком в плед, я продолжала рассматривать огромные хлопья снега, падающие с неба на землю. Еще такого праздника у меня не было, да и вообще не помню, чтобы столько снега на Новы Год выпало. Это впервые на моей памяти. Красиво падает, особенно хорошо видно, где есть свет уличных фонарей, тогда снег летит просто стеной. Сейчас бы одеться потеплее, и пойти слепить снеговика, такого же классного, как я днем видела по пути домой. Точно! А что если Севе предложить составить мне компанию? Да нет, он и так сколько времени потратил на меня, не буду его больше отвлекать.

— Ничего не бойся, милая… Он добра тебе желает…

— Что? А-а-а… — закричала от страха, зная, что в квартире больше никого нет.

Быстро распахнув плед, на трясущихся ногах рванула к выходу, желая поскорее убраться из квартиры. Кто это, кто сказал эти слова, кто? Господи! Замок никак не поддавался, а мое сердце готово было вырваться из груди. И только спустя долгие секунды, показавшиеся часами, дверь щелкнула и в коридор вошел Сева.