Шерил Вудс - Только не в восемь, дорогой
– Ждет работа, так я понимаю?
– Нет.
– В таком случае побудьте еще немного! – Он смотрел на нее умоляющими глазами. И слова произносил мягко, убеждающе. – Выйдем погулять.
Она почувствовала, что он примирился с ее отступлением, но скепсис не оставлял ее.
– Погулять?
В глазах у него промелькнул огонек – он уловил, что она колеблется.
– Вы помните, что значит «погулять»? Пройтись пешком. Это один из эксцентричных обычаев, которому человечество отдавало свою дань до появления на свет автомобиля. Весьма удобный способ перемещения из одного пункта в другой.
– Звучит интригующе. Вы хотите предложить какой-то определенный маршрут?
– Нет. В том-то вся и прелесть прогулок пешком. Просто делаешь первый шаг, а потом идешь куда глаза глядят.
Барри внимательно посмотрела на него. Это предложение не внушало ей опасений, если, конечно, пускаясь в путь куда глядят его глаза, он не заведет ее в какую-нибудь романтическую ловушку посередине Беверли-Хиллз.
А ночь была полна очарования. Сухой жар полуденного солнца отступил, вытесненный прохладным дразнящим бризом. Черное небо было испещрено серебряными искорками, над горами висела полная луна.
– О'кей, – наконец согласилась она. – Пошли гулять.
– У вас есть с собой курточка?
– Нет.
– Тогда одолжу вам свою.
Он вытащил из гардероба ярко-синюю ветровку и набросил ей на плечи.
Барри натянула ветровку и вдохнула пьянящий, лесной аромат его лосьона после бритья. Ей показалось, будто ее обняли его руки, и она чувствовала себя уютно и надежно. Чувство это было опасно приятным, не дай Бог к нему прицыкнуть…
Мысленно приготовившись к быстрой ходьбе, Барри удивилась, когда Майкл двинулся вперед неторопливым размеренным шагом. Проходя мимо очередного дома, он рассказывал ей коротенькие истории и даже анекдоты о своих соседях. Не прошло и нескольких минут, как она узнала о стареющей кинодиве, которая ни за что не выйдет к почтовому ящику за газетой, не вырядившись в лучшее платье и не наложив на лицо грим по полной программе; о короле недвижимости, чьи легендарные сделки в свое время не сходили с первых страниц газет; о паре, которая с шумом и треском, а также с завидной регулярностью разводится, чтобы вскоре снова воссоединиться…
– А что они рассказывают о вас? – поддразнила Барри. – Я так и слышу, как они говорят: «О, этот Майкл Комптон – совершенно невозможный человек. Каждую неделю дикие оргии. Восходящих звезд метлой не отгонишь от его дверей. Ума не приложу, как бедняга со всеми ними управляется? Наверное, витамины бочками принимает».
– По-моему, они ужасно разочарованы. Порог моего дома не переступила ни одна молодая актрисочка, и наш сегодняшний ужин – самый большой прием, который я здесь устраивал.
– Как-то не верится, – усмехнулась она. – Один из самых могущественных людей на телевидении, а рисуете мне такую грустную картину одинокого заброшенного существования.
– Эй, кто говорит о грусти? Я человек очень замкнутый и не нуждаюсь в компании, чтобы хорошо проводить время. В нашем бизнесе нетрудно окружить себя полчищами знакомых, только пальцем помани. Но я очень щепетильно выбираю друзей. Это люди, которые любят меня самого, а не мой пост.
Какая ирония, думала Барри, слушая внешне ироничный, а по сути выстраданный рассказ Майкла об избранном им стиле жизни. Он совершенно прав. Множество людей отдали бы все на свете, чтобы попасть в друзья к Майклу Комптону только потому, что он занимает такой важный пост в телекомпании. Другие продюсеры – мужчины и женщины – позавидовали бы тем отношениям, которые сложилась у них с Майклом, и очевидной для нее возможности воспользоваться этим для своей карьеры. Но именно по этой причине, из-за его положения в компании, ей безумно трудно увидеть в нем друга, а тем более – любовника.
Неожиданно он потянул ее за руку, как ребенок родителя, когда нашел новое развлечение.
– Вон там, – сказал он, и глаза у него разгорелись от возбуждения.
– Где? – спросила она. – Я вижу только детскую площадку.
– Правильно. Когда вы в последний раз качались на качелях?
– Когда была много-много моложе, – попыталась она охладить его. – Точнее, еще до совершеннолетия.
– Значит, пора вспомнить. Вы теряете вкус к жизни! Небось развлекаетесь роликами и дешевыми видеоиграми. Но что может сравниться с простым удовольствием взлететь в небо, высоко в темноту, и попробовать дотянуться до звезд.
Барри с любопытством взглянула на него. Какой же поразительный сплав кажущихся несовместимыми свойств и черт прячется в восхитительном теле Майкла Комптона! Мальчишеский задор от невинных забав – и сильные страсти взрослого мужчины. Уверенная в себе сила прирожденного лидера – и нежность возлюбленного. Быстрый, порой ироничный ум закоренелого реалиста – и тихая, обращенная в себя душа романтика.
– Давайте, – подталкивал он ее. – Залезайте! Я вас раскачаю для начала. Готовы?
Барри кивнула и почувствовала на своей талии твердые уверенные руки. Вот ее тело прислонилось к его телу… И лишь когда от невыносимого напряжения у нее ожила каждая клеточка, он отпустил ее, подтолкнув вперед и вверх. В полете у нее захватило дух. Когда же она стала падать вниз, возвращаясь в поджидающие ее руки, все внутри у нее сладко заныло.
С каждым разом Барри взлетала выше и выше, пока ею не овладело веселье от ощущения того, как приятно воздух щекочет тело, а ветерок развевает волосы.
– Нравится?
– Чудесно, – призналась она, и ветер унес ее слова – она в очередной раз взмыла к небесам. – Я чувствую себя вольной птицей, которая парит над землей. А вы почему не качаетесь?
– Я предпочитаю смотреть на вас, – произнес он и, нагнувшись, заглянул ей в лицо в тот самый момент, когда она поджала ноги, чтобы отвести качели назад. – Вы похожи на маленькую девочку, такую розовощекую и такую счастливую.
Барри уловила в его голосе странную горечь.
– Что-нибудь случилось?
Он покачал головой:
– Да так, ничего особенного.
– «Ничего особенного» означает, что случилось. Просто вы не хотите об этом говорить.
– Зачем портить настроение?
– Настолько серьезно то, о чем вы задумались?
– Не так чтобы серьезно. Просто мне хочется, чтобы вы чувствовали себя со мной так же свободно, как сейчас, на качелях.
– А я и чувствую.
– Вы лукавите, Барри Макдоналд, и прекрасно это знаете. Я же вижу, что вы боитесь меня. Или себя. Вы боитесь отдаться мне, как боялись залезть на качели. Но залезли же. Рискнули. Почему бы не рискнуть и со мной?
Он подошел поближе и, когда качели поравнялись с ним, перехватил сиденье. Его пальцы дотронулись до ее бедер настолько естественно, что она просто не могла запротестовать, но в то же время настолько волнующе, что невозможно было не реагировать.
– Вы боитесь утратить контроль над собой? Так? – ласково спросил он. – Но ведь я вовсе не пытаюсь лишить вас независимости, и вы это знаете. Я совершенно не собираюсь подчинять вас себе из-за того, что я мужчина, а вы женщина. Мы равны, Барри. Я уважаю ваши творческие способности, вашу одаренность, ум, дерзость. С какой стати мне лишать вас хотя бы одного из этих качеств, делать вашу личность меньше, чем она есть на самом деле?
Барри тяжело вздохнула.
– Вы можете и не желать того, но это произошло бы, – сказала она, и в голосе ее прозвучала годами сдерживаемая горечь. – Я знаю. Два человека сходятся с самыми лучшими в мире намерениями, а спустя некоторое время один из них оказывается в положении дающего, идет на бесконечные уступки, лишь бы сохранить возможность дальнейшей совместной жизни. В большинстве случаев этим человеком оказывается женщина, ведь мужчины не имеют представления о том, как надо идти на уступки. Только их карьера имеет значение, только их потребности должны удовлетворяться.
Она сверкнула на него глазами, и он прочитал в них вызов.
– Это не для меня, – продолжила Барри. – Я вложила слишком много сил, чтобы добиться того положения, которое сейчас занимаю, и этого никто у меня не отнимет!
Слушая ее страстный монолог, Майкл качал головой, и в глазах у него было что-то такое, чего она не могла прочитать. Возможно, понимание. Сочувствие.
– Я бы никогда и не пытался, – сказал он просто.
– Не уверена. Особенно что касается вас. Вы можете подчинить меня себе не только как мужчина, но и как мой босс. И после этого удивляетесь, что я боюсь сблизиться с вами?
Он вздохнул, в глазах у него промелькнула грусть. Он даже не притворился, будто ничего не понял.
– Нет. Не удивляюсь. Понадобится гораздо больше времени, чтобы я смог доказать: вам меня опасаться нечего.
– Майкл! Даже и не говорите этого. Вы прекрасно знаете, что можете сделать любые изменения в моем сериале. Вы даже можете прикрыть его. И не говорите, что мне нечего опасаться вас. Вас я должна бояться больше всех на свете!
