Патриция Уилсон - Три любовных романа Лучшие из лучших — 1996 (из второго десятка).
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Следующие десять дней Клео провела в Доме Слейдов. Она оставила Джуду короткую записку, в которой извещала о своем отъезде туда; Мег она объяснила, что больной дядюшка нуждается в ее обществе, и та сочувственно кивнула.
Можно было вернуться в Бау, но ей сказали, что дом уже куплен. Кроме того, оттуда Джуд вернул бы ее без колебаний, но даже он с его характером вряд ли решился бы вытаскивать ее из дядиного дома.
Эти дни она почти не выходила из офиса в Истчипе, разбирая с Люком и другими членами Правления дела компании; она старалась не замечать грубостей кузена и утешала себя мыслью, что предложенные ею планы работы «Фондов Слейдов» понемногу сдвинули дело с мертвой точки, причем без всякой помощи со стороны Джуда. Кстати, и Грейс призналась, что здоровье мужа улучшилось и он заметно успокоился с тех пор, как Клео появилась у них. Это приятное известие означало, что Грейс готова признать ее. Должно быть, такое замечание стоило ей немалых усилий, ведь в нем не было ничего лестного для ее возлюбленного сыночка!
Но сегодня Клео решила остаться с дядей, чтобы втолковать ему свой план: теперь, когда спад остановлен, следовало осторожно наметить направления дальнейших вложений — Люк доверия не заслуживал, а обращаться к Джуду — черта с два! Дела ее компании — только ее дела.
Дядя Джон с благодарностью одобрил ее проект, да она в этом, и не сомневалась.
— Ты даже не представляешь, как я рад, что именно ты вытягиваешь старую фирму, — улыбнулся он, переворачивая последний лист. — Тебе с самого начала не имело смысла работать в «Мескал‑Слейд».
Клео промолчала: не могла же она сказать дяде, что ее в дрожь бросало от одной мысли о совместной работе с его сыном. Она выводила «Фонды Слейдов» на твердую почву и гордилась этим. Она ухватилась за свое дело, ведь больше в ее жизни ничего не осталось.
Конечно, прежде чем какие‑то из ее замыслов будут пущены в ход, должно собраться Правление, куда, само собой, пригласят и Джуда по праву главного пайщика; может быть, ему предложат и место в Правлении… но об этом рано судить.
Джуда ожидала еще одна новость. Два дня назад Клео узнала, что беременна. Но как и когда сообщить ему об этом?
— Пожалуй, мы можем позволить себе по бокалу вина. Свой маленький праздник мы заслужили.
Джон Слейд поднялся, глаза старика блестели, и Клео с трудом освободилась от тяжких мыслей.
— С удовольствием.
— Ты еще долго у нас пробудешь? — спросил он, передавая ей тяжелый резной георгианский бокал.
— Вряд ли. — Клео пригубила золотистый напиток, не зная, что сказать дальше. С ее приезда сюда минуло десять дней, и пора было уезжать. Но куда? Обратно к Джуду?
Здесь она чувствовала себя в безопасности, под защитой. Когда она приехала, дядя так обрадовался, что и не пытался этого скрыть. Он полагал, что она поступила разумно, обосновавшись здесь в самом начале сотрудничества с Люком: вместе было удобнее каждый день ездить в Сити, а в случае необходимости оставаться на работе и за полночь.
Однако во взгляде Грейс уже сквозило недоумение: как может женщина, едва выйдя замуж, добровольно уехать от любящего супруга на столь долгий срок? И не далее как нынче утром Люк, которого Клео застала одного в столовой за завтраком, увидев ее, презрительно осклабился:
— Что‑то ты у нас загостилась! Что там у вас стряслось? Может, Джуд узнал про твои шашни с Робертом Фентоном и вышвырнул тебя вон? Я бы на его месте так и сделал: кому нужна жена, которая всему, что требуется, научилась от такой твари?
Да, она тянула время, но скоро ей придется для себя решать, что делать, куда податься. Вернуться и жить с мужем как прежде — мороз по коже. Но порвать с ним — и того хуже.
Может быть, все‑таки вернуться? Когда Джуд узнает, что она ждет от него ребенка — ведь желание иметь детей было главной причиной его согласия на брак, акции стали всего лишь приятным дополнением, — может, тогда он наконец захочет выслушать ее, хотя бы ради ребенка? А выслушав, будет вынужден признать, что был не прав.
— Будь моя воля, я бы тебя отсюда не отпускал, — продолжал тем временем Джон Слейд. — Но ты, наверное, соскучилась и хочешь вернуться домой? Что ж, я тебя понимаю. Ты пригласи Джуда сюда, пусть сам к тебе приедет, хотя бы на уикэнд.
Очнувшись, Клео выдавила уклончивую улыбку. Она приехала сюда, чтобы хоть ненадолго забыть и о Джуде, и обо всех проблемах, и вовсе не желала видеть его здесь. Ей требовалось время на размышления, а мыслить здраво поблизости от него она не могла. Но, поскольку она еще не успела ничего решить, мысль о нем привела ее чувства в такое смятение, что в них совершенно невозможно было разобраться.
— Пойду узнаю, готов ли обед, — сказала она дяде. В разговоре они зашли дальше, чем ей хотелось бы. — Ты пока отдохни и допей свой бокал.
Закрыв дверь кабинета, она прислонилась к ее гладкому прохладному дереву и заставила себя успокоиться, сделав несколько глубоких вдохов. Придется Джуду попридержать спесь и выслушать то, что она должна ему сказать, — особенно когда он узнает про маленького. Он не сразу осознает, что скоро станет отцом, она и сама только‑только начала привыкать к мысли о будущем материнстве. Вот тогда они, пожалуй, смогут начать все сначала, попытаются восстановить отношения, разрушенные его ревностью.
А что, если позвонить ему вечером, предложить встретиться где‑нибудь на стороне и обсудить, как жить дальше?
С этой мыслью она направилась по коридору к главному залу в передней части дома. Тишину роскошного особняка взорвал неожиданно визгливый голос тетки:
— Джуд… какой приятный сюрприз! Вы как раз к обеду. Клео сейчас дома, пойдемте к ней. Вот она обрадуется!
Значит, он все‑таки явился за ней! Иначе как объяснить столь неожиданный визит? Сердце Клео учащенно забилось. Он застал ее врасплох, скрыться было некуда. Чтобы не быть застигнутой в полумраке коридора — еще подумают, будто она прячется! — она быстро пошла вперед и, сворачивая в просторный главный зал, постаралась напустить на себя удивленно‑счастливый вид: тетка не преминет просверлить ее глазами, а эта дама достаточно проницательна, чтобы сразу заметить неладное.
— Джуд! Я тебя не ждала… как хорошо, что ты приехал!
При этой лжи ее вымученная улыбка дрогнула и исчезла совсем, когда он ответил:
— Неужели? Приятно слышать, что моя радость взаимна.
Его улыбка казалась ласковой, но синие глаза под густой бахромой черных ресниц были холодны. Он повернулся к Грейс. Только Клео могла разглядеть суровую решительность, скрытую за безупречной осанкой и внешним лоском, и ее пробрала дрожь, когда он стал рассыпаться в извинениях:
