Ява - Владимир Войновский
Когда машина остановилась, инспектор подошёл к кабинке со стороны водителя:
— Документы, — с легким украинским акцентом потребовал он.
— Подойдите к старшему, — попросил Ява через приоткрытое боковое окошко.
— Солдат, документы! — требовательнее сказал прапорщик, раздражаясь.
— Товарищ старший прапорщик, подойдите с моей стороны, пожалуйста. И обратите внимание на нижний правый угол лобового стекла, — вступил в разговор капитан, стараясь сдерживать себя.
— Ну и что? Табличка, коих множество. А что она говорит, поди разберись? Вас много, а я один. Я должон проверить документы, посмотреть груз. У меня инструкции.
— Товарищ старший прапорщик, ещё раз внимательно посмотрите на пропуск, — уже повышая голос, произнёс Воробей.
— Ну вот, на тебе. Уже на меня кричать. Я человек маленький, при исполнении. Если каждый покрикивать будет, то что? Не желаете документы давать, проедем к нашему управлению. Подвигайся, старшой, я рядом присяду.
— Мне запрещено пускать в кабину посторонних. Скажите, куда следовать, или езжайте на своей машине впереди нас.
— Не положено. Документы не даете, значит, я с вами должон ехать.
— Следуйте впереди, прапорщик. Исполняйте приказания старшего по званию. Я буду вынужден доложить по команде о вашей вопиющей расхлябанности и полном отсутствии уважения к офицерскому составу Советской Армии.
— Добре! Добре! На месте посмотрим, капитан, как вы со старшим по званию будете общаться.
— Поезжайте.
— Может, плюнем на него, да по своим делам? — спросил Ява.
— Нельзя. Шум подымут. До выяснения задержат, а у нас чёткие инструкции, и задание необходимо выполнить.
— Тогда прокатимся.
Приехали к управлению ВАИ. Валерка остановил машину на обочине перед зданием. Прапорщик выскочил из «уазика» и указал Яве на ворота арестплощадки. Солдат покачал отрицательно головой. Тогда прапорщик подскочил к капитану и стал ему что-то объяснять. Воробей отмахнулся от него рукой и вошел в здание. Немного погодя он вышел и занял своё место:
— Заезжай на площадку. Нас за прошлые прегрешения, это когда убегали из Барабаша, арестовали. Номер не весь запомнили, только часть. Сейчас пытаются навязать нам наши прегрешения. Отмажемся. У них ничего против нас нет. Сейчас свяжутся со штабом округа, я им дал телефон. Пускай выясняют кто, чего и зачем? Заезжай, они вон уже и ворота раскрыли. Любезные вы наши. Я пошёл.
Он выскочил из машины, а Валерка запустил двигатель и аккуратно въехал на площадку. Задним ходом заехал между «уазиками», заглушил дизель и расслабился на сиденье, предварительно зафиксировав рукоятки, чтобы снаружи не открыли дверцы.
— Э-э-э! Выходи из машины, — сквозь лобовое стекло на Валерку смотрел сержант с натянутой улыбкой. — Здесь нельзя в машинах сидеть.
— Слышь, сынок, ты какого призыва, чтобы со мной, как с быдлом, разговаривать? — приоткрыв боковое стекло, спросил Ява. — Если мало гоняли, то я только с превеликим удовольствием погоняю тебя по этой площадке, засранец. Или хочешь в воздухе пируэты выписывать да обсираться от страха? Ну, что жало спрятал, фраерок задрипанный? Пшёл от машины вон! Всю прелесть жизни своим видом портишь, говнюк.
Дослушав Валеркино выступление с открытым ртом, сержант удалился «со сцены». Ява спокойно достал со спальника большую банку китайской тушенки, открыл её и принялся пережёвывать мясо, закусывая батоном. До блеска вылизав банку, Валерка не почувствовал сытости и достал банку с кашей. Когда и она блестела своими пустыми внутренностями, солдат отметил, что слегка переборщил. Выкидывать банки на площадку он не стал, аккуратненько сложил их в пакетик.
— Солдат, ко мне! — перед кабинкой нарисовалась фигура старшего прапорщика.
Валерка лениво поднял правую руку. Согнул её в локте и прибил ребром левой ладони в районе локтевого сустава правой руки. Для пущей убедительности он возмущающемуся прапорщику показал язык. Весело, больше наигранно, чем от желания, расхохотался и, натянув шапку ниже бровей, примостился ко сну. Что кричал прапорщик, он не слышал и даже не прислушивался. Дневное солнышко согрело кабинку. Не спавший целые сутки солдат закрыл глаза и ушёл далеко от этих мест и проблем.
Проснулся Ява оттого, что стал замерзать. Солнышко уже клонилось к закату. Валерка закурил. Осмотрелся. Что-то долго не было Воробья? На площадке тоже никого не было. Хотелось в туалет, но он решил не испытывать судьбу.
— Фу, наконец-то разобрались, — начал прибывший капитан. — Всё о кей, но одно не ладно. Обязали нас привести машину в соответствие с требованиями к военно-транспортной технике.
— И всё? — удивился Валерка.
— А что, этого мало? — в свою очередь удивлённо посмотрел на солдата капитан.
— Делов-то. Сейчас приедем в Раздольный. Разместимся в автобате. Возьмём у ребят белой краски, поролон, трафареты… Это всё находится в любом гараже с избытком, и намалюем, что надо, — увидев, что дневальный солдат открывает ворота, Валерка запустил дизель, врубил передачу и начал выезжать с площадки.
Валерка часов до трёх ночи один подкрашивал усы на переднем бампере. Вырисовывал номерной знак на заднем борту и трафаретил букву «Т» в треугольнике. Воробей, по своему обыкновению, урулил к другу. Ещё его огорчил вид пустых консервных банок, лежащих в пакете под ногами. Он так и сказал: «Я там сидел голодный и боролся за нас, а ты тут в тихушку обжирался». Ява только удивлённо посмотрел на него и ничего не сказал. Своё незаметно. Как всё-таки чиста совесть у военных!
Справившись с работой, Ява поставил машину и лёг спать в кабинке. Правда, сон опять долго не приходил, а если и был, то часто прерывался.
Весь следующий день они колесили между Уссурийском и Владивостоком. Куда-то надо было очень срочно попасть. Где-то кого-то ловили. Опять голодные и уставшие возвращались в Раздольный.
— Товарищ капитан, давайте к Женьке в Артём заедем. Поужинаем, как люди. В тепле посидим. Они нас приглашали. Так что всё в рамках приличия. А?
— Давай, — немного подумав, согласился Воробей. — Только без ночёвок. Нам сегодня ночью надо до Краскино добраться.
Валерка развернулся, и они направились по знакомому адресу. Женька и его родные встретили Валеру и Игоря, как своих самых близких. Предлагали остаться переночевать и в баньке попариться, но Воробей, сославшись на службу, согласился только на ужин. Пока ели, Женька время от времени где-то пропадал. Когда вышли на улицу перекурить, он потащил Валерку из веранды в сарайчик.
— Вот это всё заберёшь в часть, ребятам к столу.
Женька натащил банки с маринованными и солёными овощами и грибочками, банки с домашним вареньем и компотами. А главное, две бутылки водки, бутылку домашнего «первача» и полулитровую бутылку спирта.
— Ну, ты даёшь? Зачем так много? — удивился Валера.
— Вас там больше… это как кот наплакал на всех.
— Поможешь?
Они вдвоём перетащили продукты в кабинку и уложили
