Сын моего сына - Марина Вуд
— Вещи вам покупать. Без тебя не решился.
4
Тихий
— У нас дома много одежды осталось. Куртки зимние. Сапоги, ботинки. А скоро осень… Можно заехать, забрать? — нервно интересуется она.
— Нет, — отрицательно качаю головой. — Новое купим, — невозмутимо отвечаю я.
— Так они у нас тоже не старые! У Дани много развивающих игр! — всплескивает руками.
— Купим всё новое, — давлю интонацией, глядя ей в глаза.
Взгляд не отводит. С характером девица.
— Я не против новой одежды или игрушек, но у нас есть вещи, которые важны для Дани. Они ему привычны, и он к ним привязан, — поджимает дрожащие губы.
Ангелина пытается отстоять свою позицию, но я не привык к тому, чтобы мои решения подвергались сомнению. Всё, что я делаю, направлено на то, чтобы обеспечить им лучшую жизнь, а она… Она продолжает цепляться за прошлое.
— Привыкнет и к новым. А старое… старое лучше оставить там, где оно есть, — выдыхаю, чтобы сейчас не сорваться. Потому что это её желание спорить, начинает понемногу напрягать.
Мальчишка смотрит на меня большими миндальными глазищами и снова прячется за мать. У него должны быть только самые лучшие вещи и игрушки!
— Позволь поинтересоваться. На какие средства вы всё это время жили? — Спрашиваю Гелю хмуро.
— На пособие. А еще, я работаю онлайн-преподавателем в школе китайской арифметики «Соробан» — вздёргивает она подбородок.
— Какой, какой школе?
— В школе китайской арифметики «Соробан», — повторяет она с ноткой вызова в голосе. — Это методика, основанная на древней японской абаке, — поясняет она, заметив моё недоумение. — Она помогает детям развивать концентрацию, память и быстроту мышления.
Я невольно поднимаю бровь, слегка удивленный её ответом. Это звучит куда более серьёзно, чем я ожидал. Её голос дрожит, но в нём всё же чувствуется уверенность, как будто она гордится своей работой, несмотря на обстоятельства.
— И как же много платят за эту… арифметику? — продолжаю я, скрестив руки на груди. Вопрос звучит резко, но мне почему-то важно понять, как она справлялась до этого.
— Не много, — признаётся она, избегая моего взгляда. У меня было всего лишь две группы. Четыре часа в неделю. За это много не платят. Но нам хватало на основные нужды. Я умею жить скромно.
Скромно. Слово, которое она произносит с горечью, повисает в воздухе. Я не могу понять, почему она так отчаянно цепляется за прошлое, если я предлагаю ей нечто лучшее. Но её настойчивость вызывает у меня уважение.
— Ладно, собирайтесь, — командую я, повернувшись к двери. — У нас много дел.
Ангелина вздыхает, но молча берет ребенка за руку и ведет его за собой наверх. Вот так мне нравится больше. Такое поведение меня полностью устраивает.
Спустя несколько минут, они возвращаются вниз — Ангелина держит мальчишку за руку, на меня даже не смотрит.
— Всё, готовы, — коротко говорит она, оглядываясь на дверь. Её голос спокойный, хотя взгляд по-прежнему насторожен.
Я киваю, и первым шагаю к двери. Даня, кажется, чувствует настроение матери, и его большие глаза с любопытством следят за всем, что происходит вокруг. Он ещё слишком мал, чтобы понимать, почему они здесь, но интуитивно тянется к матери, прячась за её ногой. Мы выходим на улицу, где летний воздух уже начинает ощущаться прохладой. Всего лишь конец августа, а уже чувствуется приближение осени. Лёгкий ветерок шелестит листьями, напоминая, что тёплые дни скоро закончатся.
Мы идём к машине. Я открываю заднюю дверь внедорожника, и Ангелина, немедля ни секунды, усаживает Даню в автокресло. Её движения заботливы и точны, как будто она привыкла к этому ритуалу. Она аккуратно пристёгивает его ремнём безопасности, всё время поглядывая на меня краем глаза, будто опасаясь чего-то. Когда она заканчивает, я захлопываю дверь и обхожу машину, чтобы сесть рядом с водителем.
В машине царит напряжённая тишина. Я бросаю взгляд на Ангелину — она сидит, плотно прижавшись к дверце, её взгляд устремлён в окно. Даня, напротив, кажется, совершенно спокойным, его глаза внимательно следят за происходящим снаружи.
— Трогай, Семен, — велю я.
— Куда путь держим, шеф? — улыбаясь, парень включает навигатор.
— В «Ривьермол». И еще Балобана набери. Скажи, что планы на сегодня меняются.
— Понял. Принял, — коротко отвечает он.
Водитель заводит машину, и она плавно трогается с места.
Семён, мой водитель, спокойно ведёт машину по оживлённой трассе. Он опытный и уверенный за рулём, что заметно в каждом его движении. В свои двадцать пять он уже успел многое повидать и пережить. На его счету около полусотни угнанных тачек. Его репутация идёт впереди него — человек, который может вытащить машину из любой передряги и провести её через любые преграды.
Семён начинал свою карьеру в компании, где умение уводить тачки ценилось не меньше, чем умение управлять ими. Сначала были мелкие поручения, но вскоре он стал тем, к кому обращались за решением сложных задач. Сейчас же он работает на меня, и его криминальное прошлое — это как трофеи, которые он уже давно оставил позади. Он знает, что я ценю его навыки. В этой машине, за этим рулём, он хозяин положения, и это видно по его спокойствию и уверенности. Поворачивая, парень одним движением руки меняет радиостанцию, а другой рукой быстро набирает номер, связываясь с кем-то по громкой связи.
— Балобан, — его голос звучит чётко, без лишних эмоций. — Планы на сегодня меняются, шеф сказал. Подтвердить?
Я киваю, и Семён, выслушав ответ, коротко подтверждает:
— Понял, принял. Будь на связи.
Закончив разговор, он снова сосредотачивается на дороге.
Дорога в город занимает некоторое время, и всю эту поездку мы почти не разговариваем. Тишина между нами такая густая, что кажется, её можно резать ножом. Лишь изредка я бросаю взгляд в зеркало заднего вида на Даню, который, похоже, наслаждается поездкой, даже несмотря на напряжённую атмосферу в машине.
Когда мы подъезжаем к торговому центру, паркуемся на ближайшем свободном месте. Ангелина слегка нервно поправляет волосы, пока водитель глушит двигатель. Выходим из машины, и я чувствую, как её взгляд на мгновение задерживается на мне, прежде чем она снова переключает внимание на Даню.
— Начнём с детского отдела, — говорю я, направляясь к входу.
Ангелина не отвечает, лишь коротко кивает и берёт Даню за руку. Он послушно следует за ней, с
