Моя девочка - Victoria Autumn
— Олесь, а ты чего… не это? — он защёлкал пальцами, вспоминая такой простой глагол, который из порядком опьяневшего сознания попросту исчез.
— Ей нельзя, — Ася, тоже подозрительно расслабленно улыбающаяся, положила голову ему на плечо. — Ей ещё долго будет нельзя.
Алекс нахмурился. В голове пробежали тысяча и одно предположение, почему Олесе может быть нельзя. Может, она за рулём? Или работает по субботам? Или… о нет, неужели она чем-то больна? А может, просто простудилась, и теперь на антибиотиках, которые с алкоголем никак нельзя мешать? Или…
— Точно же, мы за тем и пришли же! — Макс хлопнул себя по лбу, после чего торопливо обнял захихикавшую жену за талию и аккуратно прижал к себе. — Мы беременные, чувак. Представляешь?
Алекс хихикнул и осоловело уставился на приятеля. Пока Ася рассыпалась в чинных поздравлениях новоиспечённой подруге, он просто пялился на такого же молча очешуевающего Макса, а потом мужчины, не сговариваясь, поднялись и стали обниматься прямо через стол, едва не свернув всё, что на нём располагалось. Веселье приняло новый ход, ведь теперь у него был куда более веский повод, чем просто очередная пятница. Несколько раз по батарее стучали соседи, крайне, видимо, недовольные неожиданным желанием тихого обычно одинокого программиста поплясать вприсядку под Сердючку в три часа ночи, в какой-то момент даже приезжала полиция, но ребята, легко и просто прикинувшись ветошью, обрядили Олесю в пижаму и отправили открывать стражам порядка, мол, «спят все уже, и вообще — никто тут не пьёт». Шалость удалась, но повторения никому не хотелось — дождавшись, пока обманутый полицейский сядет в машину и покинет пределы двора, Олеся и Макс засобирались и, быстренько вызвав такси, уехали тоже, оставив Асю и Алекса одних, наедине с недоеденной провизией и недопитым спиртным.
— Круто мы их… ик! — Алекс вскинул палец, подчёркивая вескость своих слов. Ася, закрывавшая в это время салат, чтобы убрать его в холодильник, тихонько захихикала. — Провели!
— Да, здорово получилось, — она улыбнулась, бросив на него озорной взгляд, и убежала на кухню.
— Всё-таки круто, что ребята решились на ребёнка, — Алекс, последовав примеру девушки, уже нёс тушёную картошку. — Хоть я и понятия не имею, как его качественно вырастить на наш с Максом оклад.
— Они обязательно что-нибудь придумают, — едва Алекс вошёл на кухню, Ася уже убежала назад, в комнату, за новой ношей. Алекс, будто привязанный, пошёл следом за ней, так и не выпустив картошку из рук.
— Конечно… придумают. Не маленькие, сами там… разберутся, — он улыбнулся, снова направляясь на кухню. В руках у девушки на этот раз были аккуратно сложенные на одну тарелку закуски.
— Дети — это замечательно, — она улыбнулась, забирая блюдо с картошкой из его рук и отправляя его в холодильник вслед за закусками. — Я когда-нибудь тоже бы хотела. Ну, когда выучусь и замуж выйду, конечно.
Она закрыла холодильник и хотела шагнуть к выходу из кухни, но уткнулась в его грудь и подняла глаза. Он не двигался с места, глядя на неё так, будто увидел сейчас впервые в жизни. И точно никогда не видел ничего прекраснее. Её глаза блестели и казались огромными, просто бездонными — Алекс понял, что тонет, безвозвратно, безнадёжно. Он осторожно, будто касался крыльев хрупкой бабочки, надеясь не причинить ей боли, провёл пальцами по щеке девушки, которая смотрела на него сейчас так доверчиво и с такой…
С такой нежностью. С такой же, какая билась в его собственном сердце каждую секунду уже не день, не два и не месяц. С той самой нежностью, которую он никак не хотел признавать — с той самой, которая никакого отношения не имела к братской любви.
Не совсем понимая, что и зачем делает, Алекс склонился и поцеловал её — ненавязчиво, едва коснувшись губ. Сердце заколотилось быстрее — ещё секунда, и он точно отшатнулся бы, осознав, что именно делает, кого именно целует. Он возненавидел бы себя за этот момент слабости, и придумал бы тысячу способов загладить свою вину, не показываясь девушке на глаза. Так бы и было, если бы…
Если бы она не обняла его за шею, не прижалась всем телом так близко, не сделала поцелуй чем-то большим, чем простое прикосновение к губам. Он не мог не ответить на её объятия, рука сама легла на талию, и от близости её тела по коже Алекса побежали мурашки. Помада и правда оказалась вишнёвой на вкус — Алекс заметил это как-то отстранённо; тело, руки и губы жили в этот момент какой-то своей жизнью, не подчиняясь ничему, кроме острого желания обнимать её, целовать, любить, ценить и никому, никогда и никому не отдавать.
Время остановилось — она была так близко, что на оправдания совсем не осталось сил. Он чувствовал, как бьётся её сердце, ощущал, что она тоже дрожит, как и он сам. Она облокотилась спиной на холодильник и притянула его ближе, он ниже опустил руку — на бедро, туда, где заканчивается подол платья и начинается кружевная резинка чулка.
Неожиданный звонок в дверь заставил Алекса в одну секунду вспомнить, кто он и кого именно сейчас так самозабвенно целует, практически запустив руку под подол платья. Он отскочил назад, споткнулся о табурет и едва не растянулся на полу, но удержал равновесие и унёсся к входной двери, стараясь не смотреть на девушку.
— Я телефон забыла, — смущённо произнесла Олеся, когда запыхавшийся Алекс распахнул дверь. Едва стоящий на ногах Макс маячил за её спиной с самым извиняющимся видом.
Глава 7
Аська убежала в душ сразу, как только Алекс закрыл дверь за гостями — просто подхватила полотенце и скрылась за дверью, будто бы спрятавшись. То ли от него, то ли от самой себя — он поклясться был готов, что и она отвечала на поцелуй, что не только он настолько обезумел, настолько слетел с катушек и забылся.
Опьянение как рукой сняло. Всё то время, пока Аська шумела водой за дверью ванной, Алекс ходил по комнате туда-сюда, прервавшись только на остатки уборки. Она мылась мучительно долго, ему уже показалось, что прошло несколько часов — в
