Кэролин Крафт - Правила сближения

Николас обрадованно вскочил и стал рассказывать о проделанной работе. О том, какие достоинства машины можно смело отмечать перед продажей, а о чем лучше умолчать. Хотя все здесь нормально, и особенно придраться не к чему.

— Я старался, посмотри, какая идеальная линия получилась, а благодаря этим двум швам под крыльями я понял, что машина уже не в первый раз побывала в аварии, но сейчас это заметит только специалист. А вот салон идеальный, я сиденья почистил и подновил, эти детали пришлось заменить, а здесь почему-то контакт был плохой, и ничего не работало, но сейчас все в порядке…

— Отлично, отлично! — прервал его Хьюберт.

Он впервые стал свидетелем того, что Николас так восторженно и эмоционально рассказывает об автомобиле. И теперь Хьюберт смотрел на него, испытывая какое-то невероятно зудящее желание добавить нужного эффекта. Естественно, отрицательного.

На самом деле, оба они были одного возраста. Мало того — когда-то учились в одной школе, хотя друзьями не были. Потом пути их разбежались на много-много лет, пока месяц назад Хьюберт Лейк не устроился на работу в автосалон. И вдруг оказалось, что неудачник Никки работает здесь уже несколько лет, да еще на хорошем счету у босса. А после фиаско с учебой в Гарварде во всех своих бывших одноклассниках Хьюберт видел нежелательных свидетелей своего никчемного существования в школе, приведшего к такому бесславному провалу. Поэтому у него было предубежденное отношение к Николасу, и он не упускал возможности всякий раз подчеркнуть существующую разницу в карьерном и материальном положении. А сейчас представилась еще одна такая возможность.

Что ж, это будет очень забавная шутка…

Хьюберт Лейк хорошо помнил, что в детстве Николас способен был сносить любые издевательства, а еще с готовностью поддавался внушению, как учительскому, так и со стороны одноклассников — его легко можно было заставить поверить во что угодно, в любую чушь. Если только эта чушь подкреплена серьезным взглядом и уверенной речью.

— А ты знаешь, что это не простой автомобиль? — неожиданно произнес Хьюберт.

— Не простой? — не убирая улыбки с лица, переспросил Николас.

Но Хьюберт тянул паузу, которая казалась многозначительной лишь потому, что он еще не успел как следует продумать историю, которой желал огорошить Николаса, и решил действовать по наитию.

— Я поднимал документацию. Эта машина проходила через наш автосалон уже десять раз! Не кажется ли тебе, что это многовато для одного автомобиля? Даже с учетом того, что его выпустили с конвейера еще до того, как мы с тобой появились на свет.

— Десять раз? — снова переспросил Николас и снова посмотрел на «Импалу». Теперь уже без улыбки.

Главное, в таких ситуациях не перегнуть палку, но в случае с Николасом это правило можно не брать во внимание. Хьюберт прекрасно знал, что Николас не станет проверять эту историю, и мог выдумывать все, что угодно. Хотя часть правды в сказанном была. «Импала» действительно не однажды проходила через автосалон «Пять колес», но не десять, а всего лишь три раза. В первый раз, в начале восьмидесятых, ее сдал в салон родственник мистера Тревиса, который покупал машину еще новой, во второй раз очередной покупатель обменял ее с доплатой на почти новый джип — это было лет восемь назад. «Импалу» вскоре продали, еще через три года она снова заняла место на площадке «Пяти колес» и вот в очередной раз очутилась в салоне подержанных автомобилей. Совершенно обычная история для любой машины, успевшей сменить нескольких владельцев.

— Ты фильм «Кристина» по Кингу видел? Там паренек Арни, кажется, купил старую машину и реставрировал ее, а она оказалась живая. И так полюбила своего хозяина, что стала убивать его недругов… А эта… Эта неизменно возвращается в салон. Вот что странно, — тихим голосом произнес Хьюберт и, подойдя к машине, осторожно, словно чего-то боялся, прикоснулся к ее кузову и погладил. — И всякий раз с одними и теми же повреждениями.

Николас подошел к нему и встал рядом, доверчиво заглядывая в рот Хьюберту. Значит, необходимого эффекта я добился, подумал Хью. Даже если в итоге Николас поймет, что его разыграли, все равно неплохое получилось развлечение!

Его понесло:

— Эта машина постоянно попадает в аварии. Что уж там происходит, я не знаю, но только в самый опасный момент владельцы почему-то не пристегнуты. Хорошо, если получат легкие повреждения, а то бывают и тяжелые увечья! — Хьюберт умело сочетал паузу, низкий тембр голоса, как мог, сдерживал усмешку.

— Ты шутишь? — спросил Николас, однако Хьюберту бросилась в глаза его бледность. Кажется, рыба заглотала наживку. Надо же быть таким доверчивым остолопом! Такого только могила исправит.

Николас ждал ответа, но все его естество говорило о том, что он уже верит, и безоговорочно. Так был устроен его характер, что Ник был склонен верить даже в сверхъестественное, несмотря на то что никогда не становился свидетелем невероятных событий. С позиций пессимиста кто-то мог назвать это детскостью, для кого-то другого это была способность человека по-иному смотреть на окружающий мир — без строгих рамок. Но для Хьюберта Ник был совершенным дураком.

— Разве я сейчас похож на человека, который шутит? — повторил он уже тысячи раз произнесенную другими людьми, но в подобных же ситуациях фразу.

Пока Николас хлопал глазами, Хьюберт успел придумать еще несколько леденящих душу «подробностей»:

— Два раза эту «Импалу» находили подброшенной под ворота салона. В салоне были все необходимые документы, а потом оказывалось, что хозяин в данный момент лежит в больнице и сам доставить сюда машину никак не мог. Представляешь? Правда, мистер Тревис заботится о прибыли, странности его не интересуют. Но самое любопытное, и я об этом уже говорил, что у машины после аварии одни и те же повреждения…

Хьюберт и дальше готов был нести полнейшую чушь. Его не волновало, что чем больше подробностей, тем легче может вскрыться обман. Ведь если Николасу придет в голову все-таки расспросить кого-нибудь, он сразу поймет, что стал жертвой розыгрыша. Но, даже заранее представляя такой исход выдумки, Хьюберт испытывал несказанное удовольствие. Классная получилась история!

Он решил довершить все сказанное выше емким суждением:

— Мне кажется, этот автомобиль проклятый.

Если Хьюберт до сих пор мягко касался пальцами кузова, то теперь вдруг отдернул руку, словно ужаснулся чему-то, а вскоре смеялся в душе над тем, как отреагировал на это действо Николас — тоже отдернул руку и с неподдельным испугом уставился на «Импалу».