Дебора Дэвис - Целительный эффект

А вот и этот злосчастный перекресток! Рейн узнала его сразу, хотя аварийная служба потрудилась здесь очень тщательно. Остались те признаки аварии, которые были понятны только ей. Вот забытый полосатый конус — из тех, которыми полиция огородила место происшествия. Еще заметны следы торможения на мостовой, покрытой льдом. У нее пересохло во рту, и она смотрела, как сверкали осколки разбитых фар.

Сигнал светофора сменился на красный. Кайл уверенно остановил машину и повернулся к ней прежде, чем она немного успокоилась. В свете фонарей ее волнение не осталось полностью незамеченным. Его взгляд она встретила открыто. Он потянулся и взял ее за руку.

Рейн почувствовала, как сплелись их пальцы. Казалось, она никогда не ощущала себя такой подавленной и была ему благодарна за поддержку. У него были руки хирурга, тощие, с длинными чувствительными пальцами, которые при сплетении с ее пальцами делали обычный успокаивающий жест интимным. Странно, но она почувствовала себя чем-то обделенной, когда свет переменился и его теплая ладонь опять легла на руль.

— Теперь вы должны показывать мне дорогу, — сказал он через несколько минут. Когда они отъезжали от госпиталя, Рейн просто показали ему направление, но теперь нужно было сидеть очень близко от него и контролировать все его действия за рулем. Это давалось ей не без усилия над собой.

В направлении города уходил прямой участок дороги, затем следовала пара поворотов: один — к обширным жилым кварталам, другой — к шоссе на Филадельфию. Жилые дома стояли на запутанных улицах. Некоторые постройки выглядели очень элегантно. Местами встречались аккуратные участки декоративных насаждений, обещавшие превратиться в хороший пейзаж весной. Наконец Рейн указала и свой дом под номером 218. Кайл поставил «порш» на место, обычно занимаемое ее «мустангом». Оно находилось между квадратной замерзшей лужайкой и маленьким деревом, ветки которого свисали под тяжестью льда. Рейн не ждала, когда он выйдет, чтобы открыть ей дверцу, она выбралась сама, пока он гасил фары и выключал двигатель. Она заметила, что служащие жилуправления вымыли мостовую и крыльцо. Центральный участок этого учреждения обслуживал группу из четырех квартир и делал это образцово: все было чисто и хорошо освещено.

Рейн подошла ко второй нижней двери. Шедший следом Кайл молча взял у нее ключ и вставил в замок, открыл дверь, нащупал внутри помещения выключатель и зажег свет. Затем встал в сторону в дверном проеме, ожидая, когда Рейн поведет его. Она так и сделала без малейших колебаний. Когда Кайл огляделся вокруг в маленькой комнате, Рейн сделала то же самое, Стараясь представить, каким выглядит жилище в глазах ее гостя. Среди стандартных белых стен была расставлена мебель светлого дерева, являвшая собой немодное уже смешение стилей. Рядом с ее собственным диваном, обитым ситцем, стоял остекленный столик Фелисити. На подоконниках — растения в горшках. На стенах — подобранные ею на свой вкус картинки. В одном конце комнаты был сложен камин и тут же была устроена стойка для завтрака, отделяющая комнату от помещения, служившего кухней. Четыре табуретки с изогнутыми ножками были покрыты лаком.

— Вы живете одна? — мягко спросил Кайл, засунув руки в карманы джинсов.

— С подругой. — Она показала на черно-белую фотографию, которая висела на каминной доске. — Познакомьтесь с Фелисити Бойан.

Кайл задумчиво рассмотрел ее и заметил:

— Я бы назвал это броской красотой.

Рейн точно поняла, что он имел в виду. Фелисити не была красавицей в обычном смысле, но лицо ее привлекало мягким овалом, черными глазами и такими же темными волосами и бровями. Фотография была хорошей, однако не давала полного представления об этой сложной личности, какою была партнерша Рейн. Короткий роман Фелисити с молодым фотографом обогатил ее таким количеством всевозможных карточек, что изображениями Фелисити можно было бы оклеить все стены комнаты.

— Итак, это ваша хорошая подруга? — произнес Кайл, от которого не укрылась снисходительная усмешка Рейн.

— Да, уже много лет. Мы вместе изучали торговлю модными товарами, делили комнату в общежитии. Теперь вот вместе владеем магазином под названием «Рейн Бо Шоп».

— И живете вместе с доме номер 218 В, — добавил он сухо.

— А это не так скучно, как вы думаете. Я работаю с утра, а Фелисити по вечерам.

Разумеется, она не стала посвящать его в то, что ее подруга по комнате стала теперь просто случайной гостьей, иногда остававшейся на ночь хотя с языка у нее чуть-чуть было не сорвалось: «Мы почти не видим друг друга».

— Если это вам на пользу. — Он пожал плечами.

— Когда-нибудь я буду жить отдельно.

— Ну что ж, хотя уже очень поздно, но надо все же заняться тем, что рекомендует такая серьезная наука, как медицина. Мы и так потеряли уйму времени, — сказал назидательно Кайл и после паузы насмешливо добавил: — Или вы опять будете упорствовать?

— А вы возмущаетесь, когда посягают на ваше время? — спросила она и увидела, что усмешка исчезла.

— Не тогда, когда трачу его по необходимости. — Он так и не мог даже у нее дома оставить свои холодные интонации — то сухие и жесткие, то пронизанные обидной иронией.

— Как со Стивеном? — спросила она неожиданно. Ведь Кайл так сочувствовал мальчику и это объединяло доктора с Рейн.

— Да. — Он смотрел ей прямо в лицо. — Или лучше сказать с вами, не так ли?

Надежда на нормальное человеческое общение опять рухнула. Рейн почувствовала, что ее терпение находится на опасном пределе. Но в конце концов, какое ей до него дело? Он здесь выполняет долг, профессиональный долг и ничего больше.

— Мне не следовало вызывать врача на дом, — сделала она язвительный выпад, заметив его нетерпение. — Тем более, когда врач сам еле держится на ногах.

Если она могла уже судить о его усталости по тому, как он весь обмяк, сидя на стуле, то насколько же глубже была его усталость в действительности? Шесть часов в операционной — так он сказал. Но странно, однако, что его психика и теперь остается динамичной, словно от измученного тела совершенно не зависит.

— Ничего, — сказал он просто, отвечая на ее двусмысленную реплику.

Только теперь ей пришло в голову снять пальто, и она небрежно повесила его на ближайший стул, на котором лежала ее сумка. Кайл тоже снял и отдал ей свою куртку. Она машинально сложила ее пополам и чуть задержала в руках, прежде чем положить, почувствовав исходящее от нее тепло его тела, сохраняемое овчинной подкладкой.

Под курткой, как оказалось, он носил грубый рыбацкий свитер, но тем не менее, когда он засучил рукава, чтобы вымыть руки, она увидела дорогие часы на его руке. Ей было приятно, что и он, в свою очередь, наблюдал за ней с момента, когда она избавилась от пальто. На ней был мягкий свитер, а юбку она сменила в ванной на серые твидовые брюки. В этом сезоне модно было все широкое, большое, но у нее было впечатление, что ему нравилась облегающая спортивного покроя одежда. Впрочем, вряд ли из-за подчеркиваемых ею форм. Ведь, благодаря своей профессии, он видел голые женские тела несчетное число раз.