Лианна Бэнкс - Самшитовый лабиринт

— Годы воспитания, — сказал сухо Дэниел.

— Я не против, чтобы меня называли Ваше Высочество, — сказал Бретт вкрадчиво.

Дэниел поборол легкое раздражение.

— Извини нас, мы на минутку, — сказал он Эрин и отошел на несколько шагов вместе с братом. — Прекрати приударять за ней. Она такая юная.

— Ну, она совсем не ребенок, — возразил Бретт. — У нее такой сексуальный акцент, а тело…

— Ей всего двадцать два, и она провела всю свою жизнь в школах-интернатах. — И потом, сменив тему, Дэниел спросил: — Как мама?

Лицо Бретта стало серьезным.

— Идеально сдержанна.

Дэниел быстро осмотрел комнату и заметил родителей.

— Папа все время с ней.

Вздохнув, Дэниел вернулся к Эрин.

— Пойдем поздороваемся с моими родителями.

Эрин всплеснула руками.

— С твоей матерью? Принцессой?

— С моей матерью, Эммой Розмэри Коннелли. Титулы не употребляй, — напутствовал он Эрин, проводя ее через толпу.

Эмма была в черном платье. Многие были бы поражены ее изысканной красотой и не заметили бы грусть, но Дэниел тотчас же угадал печаль во взгляде матери, всем сердцем ощутив глубину ее горя. Он поцеловал ее в щеку.

— Ты выглядишь изумительно.

— Я буду скучать по тебе, — сказала Эмма, улыбнувшись, и посмотрела на Эрин. — А вы, должно быть, та, кто выполняет это изумительное задание — обучение моего сына королевскому этикету, Эрин Лоуренс. Рада познакомиться.

Дэниел почувствовал, что Эрин начинает приседать в реверансе, и обвил рукой ее талию, чтобы помешать ей. Она с досадой покосилась на него.

— Познакомиться с вами — большая честь для меня, Ваше Высо… — она улыбнулась и поправила себя: — Миссис Коннелли. В школе, которую я посещала, к вам относятся с огромным почтением.

— Так было далеко не всегда, — сказала Эмма, вспоминая прошлое, и на губах ее появилась легкая улыбка. — Много лет назад учителей приводило в отчаяние моё полное отсутствие интереса к скучным занятиям по этикету. Удивительно, как все меняют время и расстояние. Пожалуйста, познакомьтесь с моим мужем, Грантом.

Отец Дэниела поприветствовал Эрин и покачал головой.

— Вы так молоды для такой сложной работы, — сказал он, бросив на Дэниела многозначительный взгляд.

— Я думала о том же самом, — сказала Эмма. — В чужой стране может быть очень одиноко. Вы должны пообедать у нас. Я в ближайшее время позвоню Дэниелу, и мы договоримся о времени.

— Спасибо, — еле успела произнести пораженная Эрин, как Дэниел увел ее.

Взяв два бокала шампанского, один из них он поднес к губам Эрин.

— Пей до дна. Имея отца министра иностранных дел, ты наверняка встречала много известных людей.

Эрин сделала быстрый глоток, потом еще один.

— Встречала, — подтвердила она. — Но твоя семья такая удивительно добрая. Твои мать, отец, брат… всех их действительно заботит твоя судьба, они так любят тебя, и видно, что и ты их очень любишь. Откуда у тебя столько сил, чтобы покинуть их и уехать в Алтарию?

Дэниел отвел взгляд. Не подозревая, она затронула самое больное, что он тщательно скрывал. Больше всего его беспокоила мысль о том, что ему придется жить далеко от людей, которым он мог доверять, в месте, где он не был уверен ни в ком. Он встретился с ней взглядом.

— Я решил уехать, чтобы показать, насколько ценю наши семейные узы. Ничто не изменит их, ни титулы, ни океаны. Ничто.

Глаза Эрин повлажнели, и она отвернулась.

— Скажи это вслух, — попросил он.

— Прошу прощения? — Эрин удивленно посмотрела на него.

— Скажи, о чем ты думаешь.

— Пытаюсь представить, каково это — иметь такую семью, как у тебя, разделять такую сильную любовь.

— Разве твои отношения с отцом не такие же?

Он посмотрел ей в глаза и на какую-то долю секунды увидел в них такую тоску, что невольно замер. Эрин тут же отвела взгляд.

— Конечно, — прошептала она, но слова были произнесены слишком поздно и звучали неубедительно.

Дэниел залпом допил остатки шампанского и взглянул на ее опущенное лицо.

— Ты плохо справляешься со своей работой, — сказал он.

Она тут же подняла голову.

— Прошу прощения?

— Ты должна сделать этот бал терпимым.

— Я так до конца и не поняла, как, — сказала она и отпила еще один глоток шампанского. — Что тебе обычно больше всего нравится делать на таких балах?

— Придумывать, как бы пораньше уйти, — улыбнулся он. — А что тебе обычно нравится делать на балах?

Ее губы тронула улыбка.

— Я пытаюсь угадать начинку закусок и иногда танцую вальс.

— Давай начнем с еды, — сказал он, ведя ее к столам, заставленным едой. — Я не особый поклонник вальса.

— Но ты должен уметь танцевать вальс, — сказала она твердо. — На многих мероприятиях ты должен будешь танцевать первый танец.

Они подошли к столам, и Дэниел выбрал закуску. Он уже поднес было ее ко рту, но Эрин остановила его.

— Игра состоит в том, чтобы отгадать начинку перед тем, как взять ее в рот, — сказала она и посмотрела на маленький пирожок. — Я думаю, там крабы и грибы.

— Согласен, — кивнул головой Дэниел.

Она посмотрела на него и недовольно вздохнула.

— Ты должен предположить что-нибудь другое.

— Давай проверим, права ли ты, — Дэниел поднес закуску к ее рту.

Ее глаза расширились от удивления, но тем не менее она открыла рот. Дэниел увидел, как она откусила кусочек пирожка, и почувствовал волнующее возбуждение. Ее старания быть во всем превосходной сводили его с ума. Ему хотелось подразнить Эрин. Он хотел, чтобы она распустила волосы, хотел сделать так, чтобы она засмеялась, и еще зацеловать ее, чтобы размазать помаду по этим аккуратно накрашенным губам.

Ему приходилось повторять себе, что Эрин всего двадцать два, что она на двенадцать лет его моложе.

Она проглотила закуску и облизнула губы, отчего Дэниел снова почувствовал приступ возбуждения. Один взгляд на ее розовый язычок вызывал в его сознании запретные мечты.

— Определенно краб и грибы, — сказала она. — Я выбираю следующий пирожок. — Она охватила взглядом стол и показала на поднос с десертами. — Твоя очередь отгадывать.

— Это просто. Слоеное сдобное тесто, — сказал Дэниел.

— Но внутри может быть что угодно, — сказала она. — Что внутри?

Дэниел взял одно из пирожных и внимательно посмотрел на него.

— Они напоминают мне тебя. Так легко увидеть то, что снаружи, но я не перестаю спрашивать себя, а что же внутри, — сказал он, ища ее взгляд.

Эрин отвернулась, как будто не хотела, чтобы он увидел слишком много.

— Я не такая уж и сложная натура, — прошептала она, затем снова взглянула на него. — Ты увиливаешь от ответа?