Джина Айкин - Незримая нить

Недоверчиво рассмеявшись, Элинор вдруг обратила внимание на неожиданно ставший серьезным взгляд Фрэнка.

— Осторожнее, так ведь можно довести человека до комплекса.

— Даже такого бугая, как ты?

Потянувшись к тарелке, она обнаружила, что каким-то образом успела съесть все положенные им туда фрукты. Фрэнк отрезал ей еще ломтик персика, но, увидев протянутую руку, отвел его в сторону. Приоткрыв рот, Элинор подалась вперед, соглашаясь поиграть в эту игру, и взяла кусочек, слегка укусив Фрэнка за пальцы. Молча, с потемневшим взглядом и окаменевшим лицом, он дождался, пока она доест.

— Знаешь ли ты, что даже у такого бугая, как я, есть самолюбие, — пробормотал наконец Фрэнк, глядя ей в глаза.

— Можешь мне поверить, здесь у тебя нет никаких оснований для беспокойства.

Внезапно, не дав ей опомниться, он поднял Элинор на руки, заставив машинально вцепиться в его обнаженные плечи.

— Что ж, как насчет того, чтобы проверить твое заявление на деле?

— Идея кажется мне неплохой.

4

Лениво потянувшись, Фрэнк отметил проникающий сквозь закрытые веки яркий утренний свет. Он уже не помнил, когда в последний раз ему доводилось проспать. Сразу после травмы постельный режим был элементарной необходимостью, однако в шесть часов утра сна уже не было ни в одном глазу. И утро начиналось с телевизора и чтения газет за принесенным сиделкой завтраком.

Бросив взгляд на часы, Фрэнк с удивлением обнаружил, что уже половина десятого. К стоящей на прикроватном столике лампе была прислонена записка. «Увидимся в пять часов» — было нацарапано на ней почти нечитаемым почерком. Положив записку обратно, он закинул руки за голову и улыбнулся.

Все же приезд сюда был великолепной идеей. Ни спортивного агента, ни физиотерапевта, ни владельца команды. Никого, кроме него, Элинор и их занятий любовью в этих ультрамодерновых апартаментах.

Однако сама Элинор… Он так и не понял ее до конца, хотя именно это, наверное, и притягивало его в ней. Обычно Фрэнку не требовалось много времени на то, чтобы разобраться в человеке, но четыре дня, проведенные с ней, мало что ему дали в этом плане. Неистовая и раскрепощенная в постели, она оказалась удивительно осмотрительной в разговоре, и он только совсем недавно понял, что, рассказав ей почти всю историю своей жизни, сам не узнал от нее практически ничего.

Другие на его месте, вероятно, не имели бы ничего против, даже наоборот, приветствовали такое положение дел. Какой мужчина не мечтает заполучить в свою постель женщину без прошлого!

Элинор говорила, что ее родители умерли…

Фрэнк растер лицо руками. Но упоминала ли она о том, как они умерли? Или сколько лет ей тогда было? Может, и упоминала, но он этого не помнил, слишком занятый ответами на вопросы, которые, как теперь стало понятно, задавались с единственной целью отвлечь его от неприятного Элинор разговора.

Поднявшись с кровати, Фрэнк направился в ванную. По самым скромным подсчетам до прихода уборщицы оставалось почти полчаса.

Мысль, что Элинор, в физическом плане полностью перед ним открывшаяся, эмоционально остается такой же загадкой, как и при первой встрече, была для Фрэнка крайне неприятна. Более того, он был уверен, что этот незримый барьер установлен ею неслучайно. Незнание друг друга хорошо для случайных мимолетных отношений, даже простое знакомство в этом случае совершенно необязательно, не говоря уже о взаимном обмене воспоминаниями детства. Однако чем больше дней и ночей они проводили вместе, тем более крепла их связь. Хотя, как подозревал Фрэнк, не на эмоциональном уровне. Если говорить об Элинор, во всяком случае.

И все же ему казалось, что предпринимать какие-либо действия было бы преждевременно. Интересно, сколько ей лет? Похоже, они примерно ровесники, обоим лет тридцать или около того. Была ли она замужем? Собиралась ли когда-нибудь?

Разумеется, сам Фрэнк не сказал Элинор о том, что некогда уже был женат. Правда, очень недолго. Тогда, когда был еще молод и настолько глуп, что принял похоть за любовь, Шел его первый год в профессиональном спорте. Карьера поднималась как на дрожжах, и появившаяся в группе поддержки новенькая фанатка команды с хорошей фигурой без труда поймала Фрэнка на крючок.

Через месяц они поженились. А еще через месяц, вернувшись в отель после игры на выезде, он застал ее в постели с одним из ветеранов команды…

Выключив воду, Фрэнк докрасна растерся махровым полотенцем. Самое странное в этой истории заключалось в том, что ни бывшая жена, ни товарищ по команде не нашли в своем поступке ничего предосудительного, скорее даже искренне удивились, что его это так взволновало.

Жена настаивала на том, что он просто не мог не знать о ее давнем и твердом намерении переспать с каждым выдающимся игроком Западной конференции, и дорогое кольцо на ее пальце ровным счетом ничего не меняло. Фрэнку же предоставлялось полное право спать с любой из фанаток. Все равно рано или поздно этим кончится, заявила тогда жена.

Единственным результатом этой истории явился разрыв их брака… Если его вообще можно было назвать браком.

С той поры Фрэнк начал принимать жизнь такой, какая она есть, и больше не встречал ни одной женщины, с которой ему хотелось бы познакомиться ближе. До того дня, как в его жизни появилась Элинор, разумеется.

Но если их отношениям — каковы бы они на самом деле ни были — суждено развиваться и далее, важно было узнать Элинор получше. Фрэнку хотелось этого. Очень хотелось. Иначе он давно бы уехал из города.

Раздавшийся звонок в дверь застал его врасплох. Слишком рано для уборщицы, хотя, может быть, она решила несколько изменить свои планы. Накинув махровый халат, он подошел к двери и заглянул в глазок. Стоящий в коридоре посыльный с пакетом в руке собирался позвонить еще раз.

— В чем дело? — , спросил он.

— Посылка для Фрэнка Корвина.

Посылка? Для него?

Черт побери, неужели Мирослав сумел отыскать его так быстро? Пригладив ладонью влажные волосы, Фрэнк открыл дверь и, расписавшись за посылку, увидел подходящую к двери уборщицу. Пропустив ее, он закрыл дверь и с недоумением оглядел пакет.

Обратный адрес был местным. Нахмурившись, Фрэнк направился в гостиную, отрывая на ходу липкую ленту. Содержимое привело его в полное недоумение. Это был смокинг!

Взглянув на этот обезьяний наряд с таким видом, будто ожидал, что смокинг оживет и набросится на него, Фрэнк сунул его обратно в пакет и развернул приложенную к смокингу записку.

«Сегодня идем на официальный прием по поводу наступающего Рождества, — писала Элинор. — Встретимся прямо там в шесть часов». Адрес прилагался.