Я зову тебя - Елена Хуторная
Интересно, а что он делал в ее городе?
В жизни он был таким же обаятельным как на экране, стюардесса разволновалась, когда он что-то сказал ей, даже, кажется, слегка зарделась.
Она бы тоже, наверное, смутилась, если бы он заговорил с ней. Но он, конечно, не заговорит, ведь он даже не знает кто она. К тому же он, как человек по-настоящему популярный, наверняка уже достаточно устал от людей, поклонников, славы, чтобы еще и заводить какие-то знакомства в самолете. Хотя надо отдать ему должное, ведет себя как человек, вежливо, спасибо-пожалуйста, даже улыбается. Она видела, как на него пялились в аэропорту, чуть ли не пальцем показывали, когда он шел по салону самолета. Хорошо, что она не актриса – сложно было бы переносить такое неустанное внимание к своей персоне, удивительно, как он справляется.
Он улыбнулся, глядя в ее книгу. Что, интересно, ему показалось в ней смешным? Конечно, в ее романах попадались забавные моменты, но ей всегда казалось, что мужчинам сложно оценить ее юмор. Значит, все-таки есть такие, которые способны на это. Или он только делает вид, что читает, чтобы не доставали окружающие, а сам в это время думает о чем-то своем?
В наушниках без конца повторялась одна и та же песня. Хотелось покачать головой в такт ей, но она не решалась так свободно вести себя на людях. Потом закрыла глаза, забылась, увлекшись музыкой, и все-таки поводила головой из стороны в сторону. А когда открыла глаза, поймала на себе его взгляд.
Тут же покраснела, смешалась.
Он улыбнулся и снова уткнулся в книгу.
Как было здорово видеть его живым, настоящим. Закончится полет, и снова придется довольствоваться его кинокопиями. Надо будет пересмотреть его фильмы, от них всегда становится радостнее. И на него самого смотреть одно удовольствие.
Вот и прилетели. В иллюминатор был виден пасмурный московский день. Когда она выходила из салона бизнес-класса, он все еще сидел на своем месте, прикрывшись яркой обложкой. Наверное, не хотел толкаться среди надоедливых поклонников.
В аэропорту она никак не могла дождаться своего багажа. Столько сумок, а ее чемодана все не было и не было. Ну наконец-то, вот и он. Она легко его подхватила, поставила на колесики, покатила к выходу. Она так и не решила, что говорить на презентации своей новой книги, может, хотя бы сейчас, пока будет ехать в электричке до города, подумает над этим. К тому же ей опять предстоит участвовать в какой-то телепередаче, на которую ее уговорил издатель. Реклама, везде и во всем реклама… Помнится, продюсер той передачи, в прямом эфире которой она отказалась обсуждать свою интимную жизнь, гневно брызгаясь слюной грозился, что ее после таких выходок больше никогда не пригласят ни в один телепроект. Ха! Еще как приглашают, кажется, даже чаще, чем до этого случая, да и книги стали лучше продаваться. Вот вам и реклама.
Она открыла дверь и, придерживая ее, пыталась пройти в нее со своим чемоданом, когда за стеклянную створку взялась мужская рука.
– Давайте я вам помогу.
О, этот голос, эта улыбка. Он был выше, чем она думала.
– Я все-таки дочитал вашу книгу, – сообщил он, забирая у нее ручку чемодана. – Успел как раз вовремя, чтобы персоналу не пришлось насильно выставлять меня из самолета. Да-да, – сказал он, заметив ее взгляд, – конечно, я узнал вас. Как не узнать после того разноса, который вы устроили всей команде телешоу! Я думал, Анастасия скончается на месте, когда вы после неожиданного появления в студии вашего экс-мужа – или кем уж он там вам приходился – категорически отказались обсуждать свою личную жизнь. «Если вы пригласили этого человека, – передразнил он ее интонации, – значит, видимо, считаете, что он может лучше рассказать обо мне, чем я сама, тогда пусть он и говорит». Никогда раньше не видел у Насти такого выражения лица!
Он рассмеялся, откинув голову назад.
– Да, от этих маньяков можно ждать чего угодно. Немногие решаются дать им отпор, так что вы молодец. И с чувством юмора у вас все в порядке в отличие от большинства, которые слишком серьезно воспринимают окружающую суету и себя в том числе.
Она шла рядом с ним. Рядом с ним. Сердце приятно трепетало в груди. Говорить было страшно, она определенно сказала бы что-нибудь не то, и тогда его мнение о ее чувстве юмора наверняка изменилось бы не в лучшую сторону.
– А что вы слушали весь полет? Или наушники только для вида, чтобы не доставали?
Она улыбнулась.
– Вашу песню. Одну и ту же, много-много раз.
Он удивленно посмотрел на нее.
– Вы это серьезно?
– Абсолютно.
Он снова рассмеялся. Довольно. Оказывается, и таким известным людям можно доставить удовольствие, проявляя интерес к их творчеству.
– Вас ждет машина? – спросил он.
– Нет.
– Тогда поедем на моей. Вам куда?
Мне вместе с тобой, хотелось сказать ей.
– Ты, наверное, сочтешь меня донжуаном, если я предложу тебе встретиться сегодня после твоей презентации?
– Сочту, – улыбнулась она.
Он на секунду задумался.
– И все-таки я рискну.
Распахнул перед ней дверцу машины, отчего чуть не столкнулся с ее правой рукой, когда она тоже потянулась к ручке.
– И даже не буду спрашивать о подозрительном кольце на твоем безымянном пальце.
– Не надо.
– Может быть, позже.
– Может быть, – согласилась она.
Он завел двигатель, машина тронулась.
В голове без конца крутилась мелодия его песни.
Я зову тебя
Я зову тебя. И самый лучший, верный зов – имя твое. Пусть оно прошелестит в ветвях деревьев над твоей головой, прошумит в прибое, пусть разобьется тысячью брызг пролившегося дождя. Я зову тебя, и все в тебе откликается на этот зов…
«Александр», – написала она ему.
«Да, Валерия», – неожиданно быстро пришел ответ.
«У тебя красивое имя.»
«Только имя?»
«Нет, не только имя. Не обращай внимания.»
«На что?»
«Оказалось, что я совсем не знаю, как надо знакомиться с парнями.»
«Ты красивая. Тебя действительно интересует только переписка?»
Такая длинная жизнь… Слишком много мужей, жен, детей, родителей, и, конечно, у каждого из них есть свое мнение относительно происходящего. Слишком много требований, разочарований, которые тянутся из прошлого, слишком много надежд, которые снова могут не оправдаться.
«Доброе утро, с новым днем тебя.»
«Лера, ты понимаешь, что нам надо увидеться? Скажи, что ты никогда не пожалеешь, если этого не случится.»
«Пожалею.»
«Когда и где?»
«Здесь и сейчас жалею.»
«Когда и
