Джуди Лайн - Парус надежды

Это было просто великолепно, и на мгновение она забыла, что еще несколько минут назад просила выпустить ее из машины. Здесь повсюду была зелень и деревья, маленькие садики пестрели экзотическими цветами — розами, гибискусом и гардениями.

Нина была не из робкого десятка, но при виде этой красоты и роскоши она растерялась, словно нищенка, неожиданно попавшая с графом на кофе в «Ритц». Они остановились у невысокого желтого здания, и Нина с восторгом обнаружила, что это настоящий средневековый итальянский дом, сохранивший очарование былых времен.

Девушка восхищенно вскрикнула, и Фредерико обернулся к ней. Удивившись, что он даже не двинулся, чтобы выйти из машины, Нина подняла на него глаза. Его лицо было холодно и сурово.

— Итак, Нина Паркер, мы приехали. Здесь мы и останемся. Я обещал вам гостеприимство и ванну и сдержу свое обещание. Но от вас мне тоже кое-что нужно.

Нина от страха вздрогнула. У нее закружилась голова. Он сказал «Нина Паркер». Но ее фамилии на кулоне не было!

Он все же знает, кто она.

Сама не понимая, что делает, Нина выскочила из машины и широко раскрытыми глазами посмотрела на Фредерико. Он тоже вышел из машины, спокойно обошел ее вокруг и взял с сиденья рюкзак Нины.

— Вы знаете, кто я, — взволнованно спросила она.

Он улыбнулся, но это была не веселая улыбка.

— Да, я знаю, кто вы, но не знаю, какая вы. Но, несомненно, вскоре это станет ясно. А теперь давайте-ка войдем в дом, вы примете душ, и мы поговорим о деле.

Нине показалось, что она теряет сознание. Она облокотилась на машину, чтобы не упасть. А Фредерико уверенно пошел к двери. Ее утешала только мысль о том, что, когда двери откроются, им навстречу выбегут слуги и домочадцы.

Нине очень нужно было увидеть хоть одно человеческое лицо, так как она начинала чувствовать себя заложницей. Этот человек знает, кто она. Он сам признался. Но как такое может быть?

Она снова попала в историю. Но о каком деле он хотел говорить с ней?

— Минутку! — почти крикнула она, когда Фредерико уже стоял у дверей.

Он повернулся, опустил на землю ее рюкзак и молча ждал, что она скажет. Нина была в таком замешательстве, что слова не шли у нее с языка.

— Что… что тут вообще происходит? — хрипло спросила она. — Вы меня знаете, а я вас нет. Вы… вы подобрали меня из канавы и…

Только тут Нина все поняла. Он совсем не случайно оказался у дома Локасто.

Фредерико Бьяччи приехал туда за ней!

— Я… я ничего не понимаю, — с дрожью в голосе прошептала она.

Прошла целая вечность, прежде чем Фредерико заговорил. А Нина никак не могла собраться с мыслями, у нее кружилась голова.

— Ну разумеется, я знаю, кто вы, Нина Паркер, — ровным голосам произнес он. — И думаю, что вы намного умнее, чем кажетесь. Кстати, а чем вы зарабатываете на жизнь?

Нина удивленно приоткрыла рот. Какое отношение имеет ее работа ко всей этой истории?

— Я рисую — миниатюры, животных, цветы, птиц… для открыток, — пробормотала она.

— Хорошо. Всего этого тут вполне достаточно. Вы будете заниматься любимым делом, никому не причиняя вреда, пока свадьба не состоится. Не волнуйтесь, сразу же после свадьбы вы сможете уехать. И насчет денег не беспокойтесь. Как только мы договоримся, у вас будет достаточно средств, чтобы вернуться домой, к тому же первым классом. Я не считаю вас дешевкой.

С этими словами Фредерико повернулся и вошел в темную переднюю, оставив Нину буквально с раскрытым ртом.

Это же какая-то глупость, отчаянно думала она, ее явно с кем-то перепутали. Она не та Нина Паркер, которую он искал. Фредерико сделал огромную ошибку! Или он сумасшедший?!

Это она ему и скажет. Спотыкаясь, Нина побрела за ним в дом. В вымощенном мраморными плитами огромном холле она остановилась.

Никаких слуг. Никаких родственников. Ни одна душа не вышла встретить хозяина дома, который теперь стоял перед ней, расставив ноги и скрестив на груди руки.

— Добро пожаловать в мой дом, — сказал он. — К сожалению, слуг тут нет. Никого нет, кроме нас.

— Вы… вы сумасшедший! — выдохнула Нина так тихо, чтобы он не услышал. Нельзя его раздражать, быстро подумала она. О какой еще свадьбе он толкует? Точнее, о чьей? И за что собирается заплатить ей? Да, надо держаться с ним доброжелательно. Но она не смогла бы теперь улыбнуться даже ради спасения жизни.

Зато, что удивительно, у нее остались силы двигаться. Нина подошла к Фредерико, вздернула подбородок и посмотрела ему прямо в глаза.

— Я даже представления не имею, о чем вы говорите, Фредерико Бьяччи. Разумеется, скоро это выяснится, а пока могу я узнать, где та ванна, которую вы мне обещали? А потом вы объясните мне, что означают ваши действия.

Он язвительно поднял черную бровь.

— Криков и истерики не будет? — насмешливо спросил он.

Нине удалось улыбнуться почти без труда.

— Предоставляю это вам. Когда вы поймете, какую совершили ошибку, вы почувствуете себя королем дураков. — Ее серые глаза сверкнули и остановились на его белой рубашке. — Кроме того, я не принимаю всерьез мужчин, у которых рубашки в зернах помидора! — насмешливо прибавила она.

Нина отвернулась и гордо пошла вверх по лестнице, надеясь про себя, что в сицилийских домах ванные, как и везде, находятся на втором этаже.

Фредерико не стал ее останавливать. Девушка слышала, что он со вздохом пошел следом за ней. Она уже не знала теперь, кто из них двоих более безумен. Но это вскоре выяснится, мрачно подумала она.

3

К тому моменту, когда Нина поднялась на второй этаж, напускная храбрость окончательно покинула ее. Дом Фредерико оказался огромным — от лестницы в разные стороны шли длинные коридоры.

Нина повернулась, чтобы сказать Фредерико напрямик, что она не та, за кого он ее принимает, но он уже свернул в левый коридор, держа ее рюкзак в руке.

Девушка с трудом сглотнула и последовала за ним. Она была так голодна, что почти падала в обморок. Нина только сейчас вспомнила, что ничего не ела со вчерашнего ужина, впрочем весьма скудного.

Коридор показался ей бесконечным. Но вот наконец Фредерико остановился у одной из дубовых дверей, распахнул ее, и в лицо Нины ударил свет. Она вошла в комнату и восхищенно ахнула. Даже если ее и собираются держать в заложниках, пребывание здесь не будет слишком неприятным. Спальня оказалась огромной, но в то же время уютной. Светло-желтые гардины и коврики на полу делали ее еще более солнечной. Мебель здесь была антикварная, резная, но не вычурная. Над большой кроватью висел кремовый полог.

Нине захотелось прилечь и забыть обо всех свалившихся на нее бедах.